– Уходи, – сказал он на ломаном менсентенийском.

– Нет, все хорошо, – запротестовал ребенок, не вылезая из его постели.

– Нет. Нет. Плохо. – он открыл дверь. – Это плохо.

Тинор двумя пальцами приподнял висящее на шее ожерелье. Глаза у ребенка были огромными.

– Квазадор Дукс Джейн Холлоуэй дала мне это. Я теперь женщина. Она хочет, чтобы мы были вместе.

Он покачал головой:

– Не говори глупостей. Уходи из моей каюты и никогда не возвращайся.

Он услышал шаги в коридоре и зарычал. Вот теперь начнется настоящее дерьмо. Он планировал ответить достойно. Сжал зубы – и тут увидел в дверях Джейн.

– Я услышала голоса…

Он смотрел на нее в ужасе:

– Джейн, это не то, что ты подумала. Клянусь. Пожалуйста, поверь мне.

Она оглядела каюту и сразу приняла деловой вид:

– Тинор, я искала тебя. Давай я отведу тебя в каюту. Нам нужно поговорить.

– Но я хочу остаться!

– Тебе нельзя оставаться, – твердо сказала Джейн, – пошли. Я все тебе объясню. – Она жестом подозвала к себе ребенка, который вылез из постели и поплелся к двери, подвывая.

– Джейн, – начал Алан.

– Я вернусь, как только смогу, и мы поговорим.

Каким-то чудом она не злилась. Он даже не знал, хорошо это или плохо. Сел на край кровати и принялся ждать.

Когда они вышли в коридор, Джейн спросила:

– Мастер Шлеван говорила с тобой о моем подарке?

* * *

Он целую вечность просидел, спрятав лицо в ладони. Потом стал ходить по каюте. Потом вынул ноутбук и немного поработал над нанороботами для Эй’Брая.

Наконец Джейн снова появилась в дверях. На ее лице застыло странное выражение, а губы сжались в нитку.

Мгновение она стояла, потом приоткрыла рот, как будто хотела что-то сказать. Она казалась виноватой и измученной и даже немножко заикалась.

– Алан, прости меня, пожалуйста. Это целиком моя вина. Она рассказала мне, что случилось.

Алан заморгал и закрыл ноутбук. Она не злится? Он не виноват? Ничего себе новости. Он устало посмотрел на нее.

– Просто… то, как с тобой обходились девушки на Атиелле, уже было ужасно, но это… пожалуйста, скажи, что она до тебя не дотронулась!

– Нет.

Джейн села рядом с ним.

– Иногда ожерелье оказывается не просто ожерельем. Я совершила непростительный промах, а расплачиваться пришлось тебе. Все в порядке? Ты выглядишь как-то странно.

– Подожди, я ничего не понимаю. Ты подарила ей ожерелье на эту сектилианскую бар-мицву, а она решила, что это значит, что ей можно со мной спать?

Джейн прикусила губу.

– Маленькая разница культур. Да.

Алан потер затылок.

– Я думал, это ты. Я думал, ты вернулась.

Она в ужасе посмотрела на него.

– Ничего не было! – почти крикнул он.

– Верю, – она подавила смешок.

– Не смейся надо мной! Ко мне в постель только что забралась двенадцатилетняя девочка!

Джейн стала серьезной.

– Да-да, – он кивнул, – я посчитал, когда они заговорили об этом совершеннолетии. По земным меркам ей двенадцать лет.

– Но по их стандартам она взрослая женщина, обладающая всеми правами и обязанностями.

– Вот дерьмо. – Он вздохнул.

– Они принадлежат к другому виду. Если я чему и научилась на своей работе, так это тому, что ни в коем случае не стоит ждать от других соблюдения тех же социальных стереотипов, на которых выросли мы сами.

Он нахмурился, вспоминая своих сестер в двенадцатилетнем возрасте. Они были совсем еще детьми и уж точно не могли исполнять взрослые обязанности. Да они играли в барби, наряжая их принцессами, щипали друг друга и таскали за волосы, когда дрались за пульт от телика.

– А как Эй’Брай?

Она посмурнела:

– Думаю, с ним все будет хорошо. Сейчас он отдыхает. Я его навещу, когда посплю немного. На его восстановление уйдет какое-то время, но в конце концов все вернется на свои места.

Он кивнул. Ее волосы выбивались из тугого пучка. Он потянулся убрать их, отвести с лица, и замялся. Сейчас нужно быть осторожным.

– Только плохих новостей нам сейчас не хватало. Я рад, что все налаживается.

– Налаживается, но только если Рилик знает, о чем говорит. Это между нами.

– Ах, этот Рилик, – он закатил глаза.

Она медленно кивнула. Ему очень захотелось ее порадовать.

– Надеюсь, что он прав. Это вполне вероятно. В конце концов, если мы застрянем здесь, я буду вполне счастлив на Атиелле. Все тамошние женщины меня хотят.

Она засмеялась. Смотреть на это было приятно.

– Я мечтала о твоем антианипраксическом устройстве, когда он зажал меня в углу поговорить. – На слове «поговорить» она сделала ударение.

– Понимаю о чем. Он бывает… настойчивым.

Джейн откинулась назад, опершись о стену. Она все еще о чем-то беспокоилась.

– Ты же знаешь, что можешь рассказать мне что угодно и я никому не скажу. Просто выговорись.

– Спасибо, – сказала она, глядя вниз.

Больше всего на свете он хотел ее обнять, но не стал. Он должен действовать осмотрительнее. Он никогда себя так не вел, но он никогда такого и не чувствовал. Он должен стать тем мужчиной, который ей нужен. А этот мужчина лучше его.

Он осторожно погладил ее по руке и немного задержал свою руку.

– Брай выздоровеет, Джейн. Сквиллы его починят. Ты же видела чудеса, которые он с ними творил.

Она посмотрела на его руку:

– Как ты понял, что это не я?

– Она пахла по-другому.

– А как я пахну? – тихо спросила она, смотря ему в глаза. Глаза у нее были серые, ясные и полные тоски и желания одновременно.

Вот он, этот момент.

Он придвинулся ближе, полностью накрывая ее ладонь своей.

– Ты пахнешь потрясающе, Джейн.

Их лица сблизились. Свободной рукой он отвел прядь выбившихся волос с лица и погладил ее по щеке. Кажется, она все еще не уверена.

– Обнимашки? – весело спросил он.

Она прыснула:

– Давай, – глаза у нее сияли.

Она была теплая и всей собой обещала наслаждение. Он обнял ее, она прижалась лбом к его щеке, и так они сидели какое-то время.

Наконец она подняла голову и прижалась губами к его губам. Сначала осторожные поцелуи, потом более уверенные. Поцелуи становились все глубже, и он никак не мог от нее оторваться.