ответ. Они сделали первые шаги и не услышали их, как будто вокруг было безвоздушное пространство, вакуум. Подошли к двери — та открылась беззвучно. За дверями увидели двух караульных. Сперва отшатнулись. Но вспомнив, что их никто не видит и не слышит, ступили дальше. Уже у себя за спиной Лилия услышала какой-то звук. Оглянулась. Один из караульных закрывал дверь после них. Медленно миновали несколько небольших комнат, прошли мимо ряда дверей в чьи-то покои, пока наконец не уперлись в двери, за которыми были покои императрицы. Перед дверьми переминался гвардейский офицерский караул. Лилия и Лили остановились.

— Войдем? — подала голос Лили.

— Императрица нам не нужна, — отказалась Лилия.

— Но фрейлина с другими может быть там, — предположила Лили.

— Исключать нельзя, — согласилась Лилия. — Кто-то же готовит императрицу ко сну. И все же входить не будем. Тайны Елизаветы Петровны нас не интересуют. Подождем здесь.

— Чего? Погоды с моря?

— Посмотрим, кто выйдет. Если выйдет моя прародительница, проводим до ее покоев.

Ждать долго не пришлось. Скоро двери распахнулись и из них выпорхнули четыре фрейлины. Среди них прародительница Лилии. Три фрейлины весело зашушукались, удивляясь, что четвертая повесила нос, попытались ее развеселить, но та отмахнулась и быстро пошла прочь. От императрицы вышла камер-фрейлина — стройная, с высоко поднятой головой в черном парике, почти как у императрицы, — строго шикнула на троицу, и те, притихнув, заспешили к своим комнатам. В руках камер-фрейлины были два письма за подписями императрицы. Подошла к караульному офицеру, передала эти депеши для немедленной отправки с курьером по указанным адресам. Гвардеец сорвался с места выполнять поручение. Затем камер-фрейлина отправилась к комнате четвертой фрейлины. Лилия и Лили устремились за нею. Та вошла в комнату. Лицо у барышни было в слезах. Увидев камер-фрейлину, она мигом схватила с постели платок и стала поспешно вытирать щеки. Камер-фрейлина молчком села на сиденье напротив, расправила подол платья и словно стала сечь розгами:

— Тебе государыня-матушка оказала великую честь — сама выбрала для тебя жениха, — а ты нос воротишь. Развела здесь гнилое болото из слез! Жених твой — гвардейский офицер знатного роду. Их род ведет свою родословную от времени Ивана Васильевича. Уже почитай двести лет принимаем при дворе. Император Пётр Алексеевич, родитель нашей государыни, до самой своей смерти не отпускал от себя отпрысков этого роду. Знатен и влиятелен он. Ежели б не повеление нашей государыни, твоему роду никогда б не породниться с их родом. Ты должна в ногах валяться у матушки, благодарить за такое счастье. Но матушка тебя не неволит. Ты можешь отказаться. Однако должна знать, что тогда лишишься ее благосклонности и прямо отсюда отправишься назад к своему родителю. Так что выбирай. Или отсюда вернуться назад к родителю и доживать в обнищании, либо стать женой наследника знатного роду. Чай, голова на плечах имеется. Что скажешь на это? Уже завтра к твоему родителю поедут сватать тебя. Я только что отправила две депеши за подписью императрицы. Одну к твоему родителю, вторую к родителю твоего жениха. Так что же ты все-таки скажешь напоследок?

Фрейлина, вспомнив на миг бледное худое лицо родителя, похолодела. Подумала, что ее отказ убьет его. Из глаз снова прыснули слезы. Сквозь них через силу вылилось:

— Я согласна. Буду молиться за государыню-матушку.

— Сразу бы так! — поднялась с сиденья камер-фрейлина. — А то развела соленое болото!

Все это время Лилия и Лили стояли у двери, наблюдая. Они вошли в небольшую комнату фрейлины следом за камер-фрейлиной. Лилия была в ярости от того, как девушку принуждали. Между тем где-то внутри себя она чувствовала, что для фрейлины в сложившихся обстоятельствах в ее время такое предложение было огромной удачей. Понимала, как остальные фрейлины будут завидовать ей. Даже в нынешнее время многие девушки мечтают о богатом женихе, а уж тогда отказать знатному роду было бы невероятным идиотизмом, равносильным самоубийству. Вместе с тем Лилия с трудом удерживала взрыв своих эмоций, связанный с нежеланием, чтобы одним из ее предков оказался вероятный предок Омирта. Что угодно, только не это! И все же старалась сохранять спокойствие. Камер-фрейлина, пройдя мимо Лилии и Лили, вышла из комнаты. Фрейлина после этого зарыдала. И чтобы не было слышно, схватила с постели подушку, уткнулась в нее лицом. Не прошло и двух минут, как из-за двери юркнула прислужница, точь-в-точь похожая на Эльвиру. Кинулась к фрейлине, затараторила, затрясла ее:

— Барышня, перестаньте реветь. Посмотрите, какое у вас лицо стало страшное! — Вырвала у нее из руки подушку, бросила на постель, объявила: — Он ждет, барышня! Справлялся, можно ли прийти сейчас?

— Да, да, да, — лихорадочно закивала фрейлина. — Пусть идет. Зови.

— Не с таким же лицом встречать его, — приговаривала прислужница, вытирая ей слезы. — Давайте-ка мы приведем его в нужный вид. — Быстро и умело, помочив из кувшина платок, обтерла лицо, поправила сбитый набок парик, со всех сторон одернула платье, приговаривая: — Так-то лучше, барышня. Улыбайтесь, улыбайтесь, не кисните глазами! — крутанулась в покоях и выскользнула за двери.

Нервно сжимая пальцы рук, фрейлина задвигалась по комнате. Время шло, никто не появлялся. Лилия напряглась, словно все, что сейчас свершалось и должно будет свершиться, происходило с нею. Уже и сама начинала проявлять нервозность, как вдруг дверь тихонько приоткрылась и на пороге вырос Хаюрдо. Затворив за собой, широко шагнул к фрейлине. Та кинулась к нему, прижалась и начала что-то сбивчиво говорить. Разобрать речь было невозможно, и Хаюрдо прикрыл ей рот своим поцелуем. Затем подхватил фрейлину на руки и понес к постели. Лилия развернулась лицом к двери, подтолкнула вперед себя Лили, и они вышли из комнаты. Не стоило присутствовать при таинстве любовного греха разлученной пары. Пусть это останется между ними.

— Тебе жалко их? — справилась Лили, когда они стояли у стены, словно охраняя влюбленных, и дожидаясь, когда Хаюрдо выйдет.

— Нет, — спокойно откликнулась Лилия. — Зачем жалеть о том, что уже давно свершилось и чего ни я и никто другой изменить не могут? Было то, что было. Скорее сейчас я рада за них. В своем несчастье они нашли этот час, чтобы любить друг друга.

Лили вздохнула:

— Как мало нужно девушке! Чтобы ее любили.

— Это много, — заметила Лилия. — Это невероятно много. Потому что таинство любви никому не удалось раскрыть. Даже те, кто обладает этой тайной, не способны постичь и объяснить, в чем она заключена, где соль ее.

— Как все сложно среди людей!

— Да, непросто. Портретом быть гораздо проще.

— Ты не можешь судить об этом, — возразила Лили и нахохлилась. — Ты никогда не была оживающим портретом и не