Что-то сильное и большое, что не оставило и следа на машине, и все вмятины были причислены следователями к сопутствующим повреждениям. Что-то живое и яростное.

Что-то хвостатое с горящими ярко-красными глазами.

– Кван Тэун!

Тэун вздрагивает и разлепляет глаза. Вдох застревает в горле – он сидит с запрокинутой на спинку дивана головой, в пересохшей глотке клокочет крик. Тэун выпрямляется, с трудом потягивается, плечом стирая с уголка губ засохшую там слюну. Сколько он спал?

– Сколько я спал? – спрашивает он после того, как в сознании утрясается среди прочих хаотичных мыслей понимание, что загадка, что мучила его на протяжении нескольких лет, вот-вот прояснится. Кто стал причиной автоаварии на мосту Чхондам-тэгё в 1998 году? Что-то мистическое. Что-то мохнатое. Что-то яростное.

– Примерно сорок минут, – рапортует Юнсу и протягивает Тэуну кружку. На Тэуна смотрит нарисованными глазками-точками желторотый утёнок. – Бери, Джи приготовил, чтоб взбодриться. Там женьшень.

– Кофе с женьшенем? Он убить нас хочет? – Тэун растирает ладонью лицо, но кружку принимает и сразу же отпивает несколько глотков. В горле пересохло, словно он эти сорок минут во сне орал не своим голосом.

– Не нас, – мотает головой Юнсу, – только тебя.

– Очень смешно.

– Ты рыдал как девчонка, – докладывает Джи. Домовой развалился в кресле напротив и тоже потягивает женьшеневый кофе. Лицо у него уже свежее, чистое, волосы забраны мягким ободком с перепончатыми лапами утёнка, и халат он сменил на рубашку ярко-зелёного цвета с кислотным рисунком. За его спиной в плоском телике прыгает бойз-бэнд на семь человек, половина с разноцветными волосами. «Восемь-три-один[59]: ты моя, ты моя».

«Ну всё, теперь на весь день привяжется».

Тэун с трудом концентрирует внимание на Джи после широкого зевка.

– Харин не объявлялась? – спрашивает он, пока тревога, оставившая его на время внезапного сна, снова подбирается к сердцу. Джи открывает рот, но говорит чужим голосом. Женским.

– Нет, она бы тебя уже с дивана стащила и выпнула на улицу под самый дождь.

В гостиной появляется молодая девушка, выруливает из-за угла, словно по своим владениям прохаживалась и до гостей не сразу добралась. Она замирает в широком дверном проёме и смотрит на Тэуна с интересом.

– Харин не любит, когда в её доме ошиваются чужаки, – говорит она и склоняет голову набок. Из слабого пучка у неё на затылке выбивается пара прядей, часть длинной чёлки скрывает один из блеснувших в неярком свете туманного утра глаз.

– Я ей не чужак, – тянет Тэун, кое-как пытаясь соотнести лицо девушки с хоть каким-то файлом в своей внутричерепной базе данных. – Мы, похоже, знакомы уже лет двадцать пять или двадцать шесть. Мне шесть было, когда я её встретил.

Харин упоминала подругу в своём окружении, это она?

– Он всё вспомнил! – отчего-то радостно замечает девушка и широко улыбается. На ней свитшот спокойного голубого цвета, он на три размера больше и скрывает фигуру, но по обтянутым велосипедками бёдрам видно, что она худая как спичка.

– Вспомнил-таки, – без удивления соглашается Джи.

– Ну, не совсем уж вспомнил, но… – Тэун запинается на полуслове и хмурится. – А ты…

– Ой! – как-то по-детски подпрыгивает девушка и бежит к Тэуну с протянутой рукой. У неё на лице, прямо под глазами, какие-то розовые плёночки, и Тэун гадает, к классу каких существ относится эта мадам. – Хичжин, подруга Харин. Я ино.

– Русалка, – выдыхает Тэун. Косится на Юнсу, замершего рядом, но тот пожимает плечами.

– Мы уже познакомились, она пришла, когда ты в отключке был. Говорит, может помочь с поисками убийцы.

– Это я вас на Ри Тэсо вывела, – кивает Хичжин.

– И про тебя уже всё знает, – поддакивает Юнсу, будто за то время, что Тэун спал, эти двое успели побывать на нейронном мосту и в полной боевой готовности могут сражаться с кайдзю на роботе-егере. Тэун облизывает губы, чувствуя себя отстающим.

– Это благодаря ей Харин… – начинает он, и Юнсу кивает.

– Да, точно.

– А шаман…

– Шамана не она отыскала, но помочь с ним может.

– А ты почему…

– Потому что ты вляпался по самые гланды в какое-то дерьмо, и тебе нужен здравомыслящий напарник, не замешанный в мифических делах.

Тэун вскидывает брови. Резонно.

Слушающая их вполуха Хичжин идёт к холодильнику, чтобы по-хозяйски добыть оттуда банановое молоко.

– Детектив Ли сказал, вам с утра на смену надо, – напоминает она вдруг. – Если что, вы идите, мы тут сами разберёмся.

– Н-да?

– Не впервой, – отмечая недоверие Тэуна, говорит Хичжин с нажимом. – Я поаккуратнее буду, чем твоя подруга из газет. Кстати, не говори о ней Харин, она ревнивая.

Тэун смотрит на Хичжин, она – на него. Отпивает глоток молока из стакана, утирает появившиеся над тонкой губой белые усы.

– Ладно, какой план? – сдавшись, спрашивает Тэун. Хичжин и Джи переглядываются, одинаково усмехаются.

– Мы отыщем Харин, – говорит Джи, – пришлём вам эсэмэс, как только получим результаты.

– А вы пока вскройте труп шамана, – добавляет Хичжин, – там явно есть на что поглазеть.

Тэун и Юнсу переглядываются тоже, но, в отличие от парочки квемулей, не улыбаются. Дело, в котором замешаны только мистические духи, жаждущие крови, занимает уровень выше тех преступлений, которые они раньше расследовали. Впрочем, что квемули, что люди – все совершают ошибки и все оставляют следы.

– Думаю, на них можно рассчитывать, – заключает наконец Тэун. Юнсу вскидывает одну бровь: «Серьёзно?» Тэун кривит губы: «А у нас есть выбор?»

– А что мы сообщим начальнику?

– Пока нечего докладывать, – отмахивается Тэун. – Сегодня будем говорить о шамане, может, пуджанним нам даже идею подкинет, в какую сторону рыть.

– Твоя подружка чуть тебя не угробила, – напоминает Юнсу.

Тэун косится на Джи и Хичжин: те явно успели обсудить всё, пока Тэун спал, и теперь в их глазах читается беспокойство, которое оба пытаются скрыть.

– Ну, погорячилась она. – Тэун наблюдает за Джи исподлобья, но тот делает вид, что не замечает пристального внимания. Он явно не хочет поддерживать разговор, о Харин если и беспокоится, то этого не показывает – по всему выходит, что ёндон либо что-то скрывает, либо является не таким уж хорошим другом для кумихо, каким себя показывает. – Почему Харин ничего мне не сказала? – наседает Тэун. – Про бусину и прочее. Я бы отдал ей это сокровище сразу же, раз оно ей так нужно.

Джи вдруг усмехается – будто не к месту – и замечает тоже некстати:

– Забавно, что вы бусину одинаково сокровищем называете.

– Джи.

Тэун устал от недомолвок и хочет всё прояснить сейчас же, но исчезновение Харин беспокоит его пока сильнее, чем какие-то тайны, в которых сама