Отношения с обычным полицейским карьере Ингён на пользу не пойдут, это она и сама понимает. Просто бунтует, как все молодые девушки.

Сознаваться руководителю, что Тэун по уши втрескался в кумихо, тоже не стоит – начальник отошлёт его в психиатрическое отделение и на МРТ головного мозга.

Ещё и Юнсу теперь дуется, хотя Тэун хотел как лучше…

М-да, день явно не задался, и продолжает скатываться в рейтинге рабочих будней этой недели в самый низ, равняясь с предыдущими сутками.

Вечером после смены Тэун догоняет Юнсу на парковке. Тот спешит к джипу и на своё имя откликается не сразу.

– Эй, Юнсу, ну послушай! – тянет Тэун и хватает друга за локоть. Тот нервно выдёргивает руку из ладони Тэуна. – Слушай, ну не знал я ничего про Шин Харин такого. Может, она с твоим отцом и не сталкивалась ни разу, мы же понятия не имеем. Давай не будем поспешных выводов делать, а?

Юнсу смотрит на Тэуна снизу вверх, и у Тэуна пропадает всё желание его переубеждать в чём бы то ни было. Юнсу ни разу на памяти Тэуна не выглядел таким потерянным. Словно вспомнил себя-ребёнка, вернулся в трагический день отцовой смерти и теперь переживает всё заново.

Тэун опускает руки. Он тоже помнит, что сразу после аварии его одолевал страх, гнев и отчаяние такой силы, что непонятно было, как все эти эмоции помещались в его маленьком израненном теле. Сначала он много плакал, потом злился на родителей, что те его бросили, потом злился на высшие силы, что отняли у него маму и папу. А когда он оказался в детдоме, кто-то разом выключил все его чувства. И Тэун перестал бояться, страх как рукой сняло – словно в больнице ему дали пилюлю, погасившую его эмоции, как ветер свечу.

– Понял, не давлю, – Тэун делает шаг назад, вскидывает руки. – Только не пропадай, идёт?

Юнсу поджимает губы, но вместо того чтобы окатить Тэуна гневной тирадой, или ударить его от злости, или плюнуть ему в лицо, чего Юнсу точно делать не станет… Он вдруг щёлкает пальцами, будто только что собрал в голове пазл.

– Думаешь, этот чокнутый в своём небоскрёбе живёт?

Тэун моргает.

– Кто, прости, что? Где?

Юнсу смотрит так, словно Тэун предложил выводить цыплят из яиц киндер-сюрпризов.

– Хан Союль.

– Хан Союль? – переспрашивает Тэун. Он явно не то услышал…

– Да, Хан-Со-юль, – повторяет Юнсу по слогам. – Давай к нему, есть одна мысль…

И Юнсу идёт заводить джип. Тэун догоняет через пару шагов, забирается в машину и поворачивается к нему – во всей его фигуре сомнение.

– Я бы не совался к Союлю только с одной мыслью, понимаешь, о чём я?

Юнсу выглядит решительным. Заводит джип, усмехается, будто высосал у Тэуна всю уверенность в собственных силах, а ему оставил вопросы без ответов.

– Небоскрёб «Хан Групп», так? Поехали, зададим ему пару вопросов.

– Про Харин?

Уже на повороте к трассе Юнсу бросает Тэуну ещё один «почему-ты-так-медленно-соображаешь» взгляд. Тэун отвечает красноречивым «потому-что-ты-говоришь-загадками». Но они уже едут, Юнсу уже что-то задумал, и Тэуну уже интересно, чем обернётся встреча с токкэби. Во-первых, он сам хотел наведаться к Союлю после работы, чтобы разузнать про Харин. Во-вторых, у Тэуна тоже есть пара мыслишек на его счёт, и подтвердить свои опасения он надеялся в ближайшее же время. А раз и Юнсу не против, то как Тэун может сопротивляться…

Пока они едут под аккомпанемент крикливых пареньков из популярной группы, которую любит Юнсу, – «У них новая песня?» – «Ага, ты бы клип видел, разрыв всего», – Тэуну на телефон приходит сообщение. Он надеется, что это Джи с новостями про Харин, но в мессенджере всплывает аватарка Ингён.

«Закончил работать? Надо встретиться».

Хм, и она сегодня не в духе. Обычно Ингён куда более вежлива и аккуратна, но в последние дни Тэун с ней не списывался, очередная встреча с ней не состоялась, и принцесса вполне могла обидеться. Как же не вовремя всё вот это.

«Еду по одному делу из офиса, закончу поздно. Прости», – Тэун ставит в конце сообщения грустную мордочку в надежде, что эмодзи чуть разжалобит Ингён, но та давит сильнее:

«Я буду ждать у твоего дома, так что приезжай как сможешь».

Вот же…

– Что? – Юнсу косится на Тэуна, пока тот ругается вполголоса.

– Ингён, – поясняет он. – Просит о встрече. Не первый раз.

– А ты ей отказываешь, – догадывается Юнсу. – Не первый раз.

– И всё это может обернуться каким-нибудь скандалом, если папарацци её застукают, – кивает Тэун. – Она, конечно, под охраной, и бодигарды её защищают от фотокамер, но… Поменьше бы она думала о всякой ерунде и побольше о своей карьере, к которой так стремилась.

Юнсу качает головой.

– Откажи ей прямо.

– Думаешь, я не пытался? Говорил и так и этак, что я ей не пара, что мы не подходим друг другу, что она мне не нравится как девушка… Я жду ту, что мне предназначена, и это не Ингён.

Юнсу хмыкает.

– Ага. А госпожа Шин, значит, предназначена?

– Ну, – Тэун не к месту краснеет, – она мне жизнь спасла. Во мне её бусина, как бы это пошло ни звучало. Конечно, она мне предназначена, это судьба.

– Дурак, – бросает Юнсу беззлобно. – Она же лисица.

– Да хоть призрак девственницы, – в тон ему отвечает Тэун.

Машина замирает у входа в высотку «Хан Групп», и Тэун сминает в кулак растекающееся по телу тепло – соберись, влюблённый дурак, сейчас тебе предстоит встретиться с бывшим своей лисицы!

Стойка администратора пустует, в холле опять никого нет – можно было бы подумать, что в такое позднее время в высотке уже никто не работает, но сейчас-то Тэун и Юнсу в курсе, кто тут властвует над смертными и бессмертными, а потому отсутствие кого-либо несколько… нервирует.

Тэун и Юнсу минуют турникеты, перепрыгивая их полупрозрачные дверцы, и поднимаются на лифте на знакомый «тридцать какой-то» этаж.

– Думаешь, он на месте? – спохватывается Юнсу. – Мы без приглашения пришли, внизу никого. Вдруг мы придём, а они там…

– Что? – вскидывает бровь Тэун. – Жрут человека, обливаясь его кровью? Ты же слышал Хичжин, монстрам нельзя убивать людей. Тем более блюдо дня из них делать.

– Ага, но Хан Союлю этот закон побоку, его пресмыкающиеся кое-кого убили.

– Мы не знаем этого наверняка, – возражает Тэун, а сам гадает, отчего он вдруг таким миротворцем заделался. Всяко к Хэги и Сэги он симпатий никаких не испытывает, да и к Союлю относится скорее равнодушно, чем с какой-то приязнью. Даже памятуя два важных момента – Союль был мужем