Мать свернула с главной дороги и стала спускаться по скользкой, крутой лестнице к небольшому причалу. Зик удивленно увидел с десяток разных лодок: плоскодонки, куррахи, тяжелые баркасы и баржи, готовые для переправки людей. Вокруг суетились люди, переругиваясь и пытаясь наспех заварить дыру в борту катера.

– Вау, это моторная лодка?! – восхищенно вскрикнул Хорек, когда их подвели к белоснежной небольшой лодочке. – Я про такое только в газетах читал! Вы, поди, в Биврёсте своем каждый день катаетесь?

– Да, между пересчитыванием слитков звездного железа и светскими приемами в Имин Рёге, – буркнул Зик.

– Хорек, ну где там кататься? По Ифингу, что ли? – рассеянно хмыкнул Рейк.

– По внутреннему рву, – Хорек, улыбаясь во весь рот, изобразил рукой волну.

– Я бы не советовал, – с невозмутимой миной сказал Сет, – там воняет, будто в хорьковой комнате. Как Тенешаг с ним живет, ума не приложу.

– Эй! – притворно возмутился Хорек и начал пихать Сета плечом.

– Тихо! – шикнул на них вылезший из капитанского мостика Сурт. Все такой же помятый и раздраженный. – Внутрь все, живо.

Зик опасливо перешел по раскачивающемуся под их шагами мостику и сел в лодку, дожидаясь остальных. Когда лодка, чихнув и взревев, тронулась, Зик вцепился в борт, чуть не упав на Тенешага. Парнишка добродушно сузил глаза, улыбаясь под своей маской, что вселило в Зика некоторую частичку уверенности. Мать прикрыла глаза не то в трансе, не то в медитации, а Сурт, кашляя, вполголоса разговаривал с рулевым. Лодка сделала крюк для разворота и устремилась к вратам, разрезая черную озерную гладь. Тусклый рассветный свет, льющийся из расселин сверху, не мог до конца прорезать тьму.

Взрезав носом тень белокаменного моста, они вырвались из-под него к воротам, и Зик на мгновение замер, любуясь тем, как он медленно удаляется, а вместе с ним и остров Гиннунгагап.

– Что разрушило его?

– Время, – ответила Мать, устремляя на него взгляд своих ледяных глаз, и Зик понял, что задал этот вопрос вслух. – Иногда не нужны ни великаны, ни чудовища, всего лишь время, чтобы Утгард забрал свое. Мы так жаждем больше времени, но даже у Вседрева его не так-то много. Отдаление смерти – это смысл жизни всех существ. Но слишком часто думая о смерти, мы забываем о жизни.

Десятая Мать выглядела, как всегда, спокойной и собранной, но Зику показалось, что в ее глазах промелькнула печаль.

Пришвартовались у небольшого каменного причала, облепленного у основания флуоресцентными улитками, капитан едва дождался, пока пассажиры сойдут, и повернул обратно. Сурт с трудом зажег отсыревшую спичку, чтобы прикурить, и махнул рукой, приглашая следовать за собой. На плечо он взвалил большой рюкзак и, прихрамывая, начал подниматься по очередной каменной лестнице. Наверху Зик застыл, пораженный невозмутимой монументальностью ворот, затейливой резьбой по краю арки и ледяным дыханием Утгарда, расползающимся по каменистой площадке. Пока Сурт разбирался с массивным механизмом, покрытым ржавчиной и льдом, «Вороны» разбрелись по площадке. Мать встала у кромки сломанного моста, и ее высокая бесформенная фигура отбросила тень на Зика, но при этом сама будто бы излучала свет.

– Кто она, Рейк? – тихо спросил Зик у лидера, околачивающегося вокруг и следящего, чтобы Хорек не столкнул Тенешага в воду.

– Никто не знает точно, – так же тихо ответил он. – Ты в курсе, нет, что Великие Дома раньше проводили много незаконных исследований? Сироты, нелегальные рабочие из Свартальхейма, альвы-паломники? Даже из Хели привозили. Кое-кому удавалось спастись. Болтали разное, слухи расползались один страшнее другого. По одной из легенд, Мать привезли с юга, проводили над ней эксперименты, по другой, что она сама проводила эксперименты, но вовремя одумалась. Но кукуха ее после этого явно не на месте. Она так складно говорила, что обрела последователей, а те стали звать ее Матерью-без-солнца. Даже Нифльхейму нужна своя надежда, знаешь ли.

– Она кажется мне очень печальной, – вырвалось у Зика. Он не стал добавлять, что его мать была такой же. Сильная, волевая женщина, взвалившая на свои плечи огромное фермерское хозяйство, когда папаша стал попивать. Он ни разу не слышал от нее жалоб, а уж слез и подавно. Но печаль иногда проскальзывала даже у нее. Печаль по жизни, которую она прожила не так, как хотела.

У Зика защипало в глазах. Он отвернулся, делая вид, что изучает черную поверхность воды, и проморгался. Рейк стоял рядом, тактично промолчав.

– О, – он хлопнул Зика по плечу, – у старикана вышло. Штейн рвано выдохнул, радуясь, что, наконец, можно приступить к делу.

Четырехметровые ворота пришли в движение: что-то щелкнуло глубоко внутри стены, загудело, и медленно, со скрежетом и треском они начали открываться. От расширяющегося прохода потянуло утгардовым холодом. Зик передернул плечами, наблюдая, как Мать смело пошла за ворчащим Суртом. Для него это вообще казалось обыкновенной утренней прогулкой.

Они зажгли фонарики и ступили в ледяную тьму.

Место за воротами было странным. Зик увидел не такой уж большой округлый тоннель, сглаженный небольшой ледяной коркой, но как варден чувствовал себя не в своей тарелке. Часть миграции, да? Граница между Иггом и Утгардом была настолько тонкой, что даже Хорек и Тенешаг ежились. Снежная каша под ногами хлюпала и скрывала коварный лед, поэтому шли осторожно и шипели поскальзываясь. Через полчаса крошево застыло, и в неярком свете фонариков Зик смог рассмотреть то, что предпочел бы не видеть: широкие борозды в застывшем снеге, словно тракторные, но на самом деле это были следы чешуи на брюхе дракона.

Узкое и низкое Ушко, прорытый нифльхеймским содружеством проход, было хорошенько скрыто от посторонних глаз. Зику постоянно приходилось подныривать под опорные балки, поддерживающие эту давящую груду камня и земли. Штейн никогда не страдал клаустрофобией, но час вынужденного молчаливого марша по узкому тоннелю выжал из него всю накопленную храбрость. Сквозняки и шорохи пробирали не просто до костей, а до самой души.

Идущий впереди Рейк ругнулся, и Зик понял почему: они пришли. В достаточно свободном гроте было почти уютно, к тому же Сурт пошарил по углам и включил генератор, освещая зловещие углы. Теперь оставалось за малым: остановить дракона.

– Итак, внимание. – Сурт почесал редеющую макушку. – Надо пройти пару километров, чтобы установить взрывчатку. Я начну взрывать ее ровно в десять, через сорок пять минут. К тому времени люди должны подтянуться. Вам нужно проследить, чтобы взрыв произошел, ясно? Еще два взрыва сделаю в десять пятнадцать и в десять тридцать. Остальные полчаса приходятся на тебя, парень. – Он выразительно глянул на Зика, у которого начали трястись коленки. – Делай что угодно, но до одиннадцати мы должны провести всех. Они знают, что времени не