человека похожи. Я бы сама прибрала вас к рукам, скажи вы хоть слово. Как вы на это смотрите?

– Дорогая моя, если бы искренней симпатии и дружеской приязни было достаточно, я бы вмиг согласился. Но вам же этого мало, верно?

– Важно, что вам этого мало, Питер. Простите меня, и забудем об этом.

– Я – не забуду. Лучшего комплимента я в жизни не удостаивался. Бог ты мой! Если бы только…

– Хватит! Все нормально, в речах надобности нет. От души надеюсь, что вы не исчезнете тактично из моей жизни, правда?

– Только если вы меня об этом попросите.

– И вы не будете чувствовать себя неловко?

– Нет, не буду. Картина маслом: портрет молодого человека, ворошащего кочергой угли в камине в знак полной свободы от чувства неловкости. А не пойти ли нам подкрепиться?

– …Ну и как вы поладили с наследницей, адвокатами и прочей компанией?

– О! Спор затянулся надолго. Мисс Дорланд настаивала на том, что деньги надо поделить, а я сказал: нет, и думать забудьте. А она сказала, что деньги перешли к ней только в результате преступления, а Притчард и Мерблз хором заверили, что она не отвечает за чужие грехи. А я сказал: ведь получится, что я разбогател на собственном мошенничестве, а она ответила: ничего подобного, и так оно все продолжалось и продолжалось по кругу. Чертовски порядочная девушка, Уимзи.

– Да, знаю. Как только она предпочла бургундское шампанскому, я сразу же понял, что вижу перед собою юную особу исключительных достоинств.

– Да нет, я серьезно. Такая прямодушная, такая искренняя…

– Ну, конечно. Очень милая девушка. Хотя несколько не в вашем вкусе.

– Это еще почему?

– Ну, знаете, артистичная натура и все такое, кроме того, внешность…

– Вы меня обижаете, Уимзи. Уж что-что, а оценить в девушке ум и характер я вроде бы способен. Может, я и не из этих эстетствующих интеллектуалов, но, право же, не только о кордебалете способен думать. А как представлю, что пришлось бедняжке вынести из-за этого мерзавца Пенберти, так просто кровь в жилах стынет.

– А, так вы уже в курсе?

– Да, в курсе. Мисс Дорланд сама мне все рассказала, и, поверите ли, я зауважал ее еще больше – за храбрость и силу духа. Давно пора кому-нибудь озарить жизнь бедняжки хоть лучиком света. Вы просто вообразить себе не можете, как она мучилась от одиночества. Занялась искусством, чтобы хоть чем-то дни заполнить, бедное дитя, но на самом-то деле она создана для самой обычной, тихой, размеренной семейной жизни. Вы со своими новомодными идеями меня наверняка не поймете, но Анна Дорланд – сущий ангел во плоти.

– Прошу прощения, Фентиман.

– А уж как она все это восприняла: я просто со стыда сгорел! Только подумаю, сколько неприятностей ей причинил этой своей бесчестной возней с… ну, да вы и сами все знаете.

– Мой дорогой друг, да вы ей самим Провидением ниспосланы. Ведь если бы не ваша «бесчестная возня», она благополучно вышла бы замуж за Пенберти.

– Да, верно, поверить не могу, что она меня и впрямь простила. Она ведь всей душой любила этого подлеца, Уимзи, вы представляете? Это просто душераздирающе.

– Что ж, в ваших силах помочь ей поскорее забыть о прошлом.

– Это мой прямой долг, Уимзи.

– Точно. А что вы поделываете нынче вечером? Может, сходим куда-нибудь?

– Простите, сегодня никак не могу. Понимаете, пригласил мисс Дорланд на премьеру в «Палладиум». Подумал, что это пойдет ей на пользу: пусть бедняжка поразвеется, и все такое.

– Да ну? Вот и славно! Удачи вам…

– …И готовят из рук вон плохо. Я ведь только вчера высказал Кульеру все, что думаю. А он и ухом не ведет. Ну, и что толку тогда в этом комитете? Нет, нынче «Беллону» не узнать! Честно говоря, Уимзи, я подумываю о том, чтобы выйти из членов клуба.

– Ох, Уэзеридж, не делайте этого! Без вас «Беллона» – не «Беллона»!

– Да весь последний месяц здесь черт знает что творилось! Полиция, репортеры… а потом еще Пенберти выпустил себе мозги в библиотеке. Да и уголь нынче – сплошной сланец! Не далее как вчера играем мы в карты, и вдруг что-то как бабахнет, ну прямо как граната, – клянусь вам, в точности как граната! – чуть глаз мне не выбило. Я уж сказал Кульеру: «Смотрите, чтобы такое больше не повторялось!» Можете поднять меня на смех, но знавал я одного парня, который вот так и ослеп. До войны такого не бывало, и – небеса милосердные! Уильям! Вы посмотрите на это вино! Понюхайте его! Попробуйте! Отдает пробкой? Конечно, отдает пробкой! Боже мой! И куда только катится этот клуб?

Примечания

1

Имеется в виду День памяти павших (отмечается 11 ноября, в день подписания Компьенского перемирия, положившего конец Первой мировой войне). – Здесь и далее примеч. пер.

2

Возвышенность в районе Звартелин в Зиллебеке к югу от Ипра (Бельгия), место ожесточенных боев в ходе Первой мировой войны (здесь, в частности, немцами были применены ядовитые газы – хлор, иприт); в настоящее время – военный мемориал.

3

Главный британский памятник павшим в Первой мировой войне, воздвигнут в Лондоне на улице Уайтхолл в 1919 г.

4

Выставочный павильон из стекла и чугуна, построенный в Лондоне для «Великой Выставки» 1851 г.

5

Лесопарк на окраине Лондона; известен праздничными ярмарками и аттракционами.

6

Выставочный зал в западной части Лондона, построенный в 1908 г. для франко-британской выставки и Олимпийских игр.

7

Линкольнс-Инн – одна из четырех лондонских юридических корпораций.

8

Ближайшее к Дню перемирия воскресенье; в этот день в церквях служат панихиды по павшим в ходе Первой и Второй мировых войн и проводятся все основные мероприятия, посвященные памяти павших.

9

Конечная точка (лат.).

10

Напротив (фр.).

11

Проба Марша – название качественной реакции на мышьяк в химии и криминалистике, по имени английского химика Джеймса Марша, опубликовавшего описание этого анализа в 1836 г.

12

Эдуард Кокер (1631–1675) – автор учебника арифметики.

13

Moules marinieres (фр.) – мидии, приготовленные в вине и луковом соусе и поданные к столу прямо в ракушках.

14