поинтересовался Тенька, забираясь на кровать. – Может, у них так принято.

- Я не желаю, чтобы балроговы синдар сначала звали меня в гости, а потом молча делали пленником!

- Может, они еще сами не решили, пленник ты или нет. Чего расстраивать тебя раньше времени? А так, может, ты и не заметишь…

- Искаженная логика, искаженный лес, - не успокаивался Майтимо, ходя взад-вперед. – Искаженные синдар!..

- Ты им, кстати, тоже не понравился, - фыркнул Тенька, нежась на кровати. Потом немного подумал и скинул сапоги. – Я прочитал в их глазах, что ты разбойник и убийца.

- Да сами они разбойники! А насчет остального… Не их я убивал, и не им меня судить.

- Так они и не судят, просто заперли. Варенье будешь?

- Послушай, заперли не только меня! Почему тебя это не волнует?

- А должно?

- Вообще-то, сидя под замком, ты не сумеешь отыскать Моринготто!

- Так я прямо сейчас и не собираюсь идти на поиски. Ночь скоро, тут тепло, мягко… Кстати, ты со мной на кровати ляжешь или в знак протеста будешь спать стоя, как лошадь?

- А что ты намерен делать утром? – проигнорировал Майтимо вторую часть вопроса.

- Вот утро настанет, и решу!

За окном потихонечку темнело, где-то у потолка звенел комар.

- Никогда прежде не оказывался в настолько дурацком положении, - тихо ворчал Майтимо. - То ли гость, то ли пленник, неизвестно где, непонятно у кого и зачем…

- Ага, - рассеянно отозвался Тенька. – Ты помни, сковородка при мне, надоест – отправлю домой.

Майтимо немного подумал и больше не возмущался. В конце концов, эти синдар не заставляют его делать чертежи небоскреба.

Девять часов спустя.

Бывшему лорду Химринга всю ночь снилась какая-то чушь. Будто бы в его голове гигантские пауки все застлали паутиной, а виноваты в этом отчего-то синдар. И он, Майтимо, велит брату Макалаурэ немедленно брать штурмом Дориат, иначе тамошние синдар разбегутся и не скажут, каким дустом травить пауков из головы. Потом руку жгло, почему-то левую, а правая не чувствовалась совсем, и перед глазами разверзся пылающий бездонный колодец, в глубинах которого чей-то сердитый голос витиевато бранился, клял искаженный огонь и какого-то недотепу Курумо. Затем все пропало, остался только сгусток огня, напоминающий злобный оранжевый глаз с вертикальным зрачком. Этот глаз внимательно разглядывал Майтимо, и было очень неуютно. Но появился Тенька, сказал «Кыш!» и обозвал глаз дилетантом…

Майтимо пробудился от грохота и поначалу решил, что череда дурацких снов продолжается.

По залитой утренним солнцем комнате Тенька гонял какую-то здоровенную членистоногую тварь с длинным жалом и куцыми мутноватыми крылышками. Погоня была резвой, увлекательной: оба едва ли не по стенам прыгали, при этом спотыкаясь обо все встречные предметы.

Пока эльф протирал заспанные глаза и соображал, что гоняют, скорее, Теньку, вед подобрался к шкафу, распахнул его и, чудом вывернувшись из-под самого носа твари, захлопнул дверь, оставив чудище внутри. Для верности просунул через ручку меч Майтимо и только потом шумно перевел дух.

- Что это было?

Тенька покосился на друга и вздохнул.

- Знаешь, так интересненько получилось…

- Я уже понял! Что за неведомую жуть ты только что загнал в шкаф? И почему сразу меня не разбудил?

- Да не хотел тревожить по пустякам… Это комарик.

- А какого Моринготто он в три раза больше тебя?!

- Говорю же, интересненько вышло… Конечно, лучше было подождать до возвращения в лабораторию или хотя бы выйти на открытое место, но он полночи над ухом зудел, и я не удержался.

- Так это ты его таким сделал?!

- Ну да, - Тенька пожал плечами. – Примитивное решение, но надежное. Хотелось проверить, правильно ли я понял принцип.

Шкаф тряхнуло. «Комарик» рвался на волю.

- И как, правильно? – съязвил Майтимо.

- Вполне! Видал, какой красавец получился? Правда, надо с ним теперь что-то делать, а то он в таком виде неповоротливый. И шуму много.

- А раньше ты об этом подумать не мог? – Майтимо спустил ноги с кровати и принялся натягивать сапоги. – То взрыв очередной устроишь, то Моринготто из пробирки выпустишь, то кровососа увеличишь… Ты вообще хоть когда-нибудь думаешь о последствиях своих экспериментов?

- Иногда, - дипломатично ответил Тенька, задумчиво глядя на исполняющий роль засова меч: выдержит ли.

- Верни теперь, как было!

- Я же тебе объяснял: подход здесь примитивный. Это значит, процесс необратим. Вот, если бы, к примеру, твои оковы…

- Ты мне эти балроговы оковы тысячу лет поминаешь! Как будто это я их создавал и сам себя заковывал!

- Если бы ты их создал, то по умолчанию не был бы таким дремучим существом! И они не балроговы, а очень интересненькие. Я три монографии по ним написал и целый раздел учебника. С картинками!

Майтимо живо представил эти картинки и мысленно содрогнулся. Тенька продолжал, не замечая его терзаний:

- Так вот, если б твои оковы были созданы примитивно, крокозябры с две у меня получилось бы в обратном порядке воссоздать процесс синтеза! Но ваш Моринготто в них столько намешал, что держалось там все исключительно на гениальном построении межвещественных связей. Вот чему бы я у него поучился!

- Даже не думай, - взмолился Майтимо, вообразив, что с колдуна станется.

Тенька, разумеется, тут же подумал и озаренно выдал:

- Точно! Я наведаюсь в гости к тому крылатому Мелькору и напрошусь на пару занятий. Он явно смыслит в теории и практике естественных свойств! Ух, как интересненько бывает прогуляться в другие измерения! О, это же я могу точно так же погулять у себя дома, залезть в расцвет первой эры обд, повидать колдунов древности…

- С комаром что делать? – напомнил Майтимо, посматривая на шкаф.

- Давай выпустим! Хотя… на воле он может расплодиться, и потомство будет таким же огромным. Интересненькую штуку они тут придумали, хотя примитивную.

- Не будем выпускать! – решительно отрезал Майтимо. – Мне местные эльфы сильно не по нраву, но хватит с них и пауков. Может, его убить?

Словно в ответ на предложение, шкаф с грохотом подпрыгнул.

- Копошится, - умилился Тенька. – Слушай, а пусть он живет? Жалко же.

- За счет нашей кровушки?!

- Почему нашей? Давай выпустим, говорю. Пусть природа сама решит. Может, его тут же ваши орлы гигантские съедят, все по справедливости будет.

Воображение Майтимо тут же нарисовало дикую картину: