Бей Сяолун ненадолго замолк. Девушка незаметно придвинулась поближе, увлеченная рассказом. Определенно, подобного в книге она не встречала. То, что Лей Минг и Бей Сяолун довольно близки, знал каждый ученик горы Лань, но какая же история была у «белоснежных братьев», знали единицы.

— Лей Минг отдал мне часть собственной Ци, пожертвовал несколькими стадиями своей культивации и еще несколько месяцев не отходил от моей постели, пока внутренние демоны и болезнь разрывали на куски мое тело и дух, — продолжил Бей Сяолун, когда они вышли на улицу, направляясь в сторону площади-арены. — Из-за моей глупости и амбиций наши волосы уподобились снегу, и многие вещи нам пришлось начать с начала… Это чудо, что я не стал калекой. Я и мой брат продолжили культивацию. Мой долг перед ним не выплатить и тысячами жизней. Конечно, мечте моего брата о беззаботном младшем не было суждено сбыться, но разве эта история не подобна твоей? Просто прими мою помощь как должное, Лин Фень. Все на свете используют друг друга. Поэтому…

Он улыбнулся и протянул руку, ласково погладив Лин Фень по макушке.

— …просто используй меня в ответ. Я твой мастер. Ты мой личный ученик, моя семья. Поэтому, если мои хлопоты начнут тяготить тебя, скажи мне об этом лично. Я понимаю. Ты уже прожила одну жизнь, у тебя есть собственный опыт и мнение о природе вещей. Я лишь прошу тебя принять мою помощь и мои наставления.

— Я не ребенок… — неуверенно пробормотала Лин Фень. По сравнению с Бей Сяолуном, если подумать, она и правда была младенцем. Одна жизнь против сотни лет культивации, а потом еще раз сотни лет повторной, после перерождения. Он настоящий старик по сравнению с ней, неудивительно, что их взгляды столь разны. — Мастер, мне интересно. Как вы и глава Лей Минг стали братьями?

— Мы всегда ими были, — Бей Сяолун усмехнулся, неторопливо шагая вперед. — Мы были детьми разных отцов, но одной матери. Поэтому каждый унаследовал свою фамилию. В детстве я практически не знал его. Лей Минг учился вдали от дома, поэтому мы редко виделись. А когда виделись, я не считал того за брата еще долгое время… Отец Лей Минга не был хорошим человеком. Он имел пристрастие к выпивке и женщинам, часто проводил свое время в квартале красных фонарей за играми. Наша мать отдала все свои средства, что остались после свадьбы, чтобы отправить Лей Минга учиться, а тот искал способы помочь нам, но его усилий оказалось недостаточно. До моего рождения, пока Лей Минг учился, его отец продал свою жену за долги. Если подумать, чайные домики были моими первыми домами, а «цветы»[25] — учителями… Я родился здесь. Красный квартал в Шанцине — моя родина. В то время я думал, что брат бросил нас, поэтому, когда тот вернулся с грамотами и подарками, я воспринял его как чужака, что смеет вторгнуться в наш с матерью маленький мир, где мы могли рассчитывать только друг на друга. Денег Лей Минга не хватало, чтобы даровать матери свободу, но помощь пришла неожиданно. Один из клиентов выкупил ее и женился, сделав третьей супругой. Так мы оказались свободны, а после я узнал, что этот клиент и есть мой отец. Что ж, ему хватило порядочности взять на себя ответственность за нашу несчастную мать… Я стал младшим третьим господином семьи Бей. Мои новые братья невзлюбили меня, но я и не пытался подружиться. Вместо этого я последовал примеру старшего брата и сел за учебу, целыми днями пропадая в библиотеках. После нас заметили бессмертные учителя школы горы Лань, и мы стали учениками. Именно тогда мы и сблизились больше всего. Мой брат, стремясь исправить ошибки, уделял мне много внимания и заботы. Будь у меня возможность, я бы не допустил всех несчастий, что свалились на нас с матушкой, но судьба не столь благосклонна.

— Мастер, разве ваша реинкарнация не случилась с момента рождения?.. — Они выбрались на широкую улицу, ученица и учитель, неторопливо ступая по каменным плитам мостовой. Вокруг кипел и бурлил город, разогретый праздником, уличными выступлениями, наплывом учеников сект, гостей из разных городов и торговцев, но Бей Сяолун казался призраком, ступающим сквозь бурные волны жизни, не замечая их волнений. Взгляд наставника расфокусировался, выражение лица стало чуть растерянным.

— Отнюдь. Я пришел в себя на кровати в своем старом доме. Лей Минг спал подле меня, так и не выпустив из рук платок, которым обтирал мой лоб много ночей подряд, пока я был в бреду. Наши волосы были белее снега. Я понял, что переродился после того инцидента с небесными фруктами и искажением Ци. Возможно… эта пища все-таки имела положительный эффект, — Бей Сяолун усмехнулся снова. Собрался, выпрямляясь, словно отбрасывая сказанное. — Довольно рассказов. После того времени многое изменилось, и я исправил часть ошибок. И, конечно же, постарался разыскать все сокровища и чудесные техники до того, как то сделает этот мальчишка. Было глупо не воспользоваться шансом. Надеюсь, мой рассказ поможет тебе.

— Да. Спасибо за наставления, мастер, — Лин Фень склонила голову в благодарственном поклоне. Ей действительно стало легче. Пока она ничего из себя не представляет, ей стоит приложить все усилия, чтобы как можно скорее наверстать упущенное. Как и говорит ее мастер, ей до́лжно расти.

Когда они с мастером добрались до трактира, в котором остановилась их секта, в общей зале только и разговоров было, что про несчастного ученика. Обеденный зал гудел как потревоженный улей, и даже присутствие наставников не помогало ученикам успокоиться. Довольные подавальщицы сновали между столами, то и дело раздавая гостям тарелки с горячей сытной едой. Глядя на ароматные дымящиеся клецки, Лин Фень вспомнила, что практически ничего не ела с самого утра. Проглотив слюну и напомнив себе про закалку воли и лишения, она отвела взгляд, замечая, что Хан Бао и Яо Гуан сидят вместе за одним столом и что-то спокойно обсуждают, обедая. На их столе уже была небольшая горка опустевших тарелок, и, похоже, останавливаться никто из них не собирался.

Наставник покинул ее, предоставив самой себе, сославшись на дела, поэтому девушка поторопилась к своим друзьям.

— Лин Фень, где ты пропадала?.. Старший сказал, что ты отправилась в город, это так? — Яо Гуан приветствовала ее теплой улыбкой, а ей вторил Хан Бао, который усердно закивал, дожевывая го те[26]. — Ты наверняка проголодалась! Вот, сестрица, садись, поешь с нами!

Яо Гуан указала на стул подле себя, и