– Шинай просил передать, все случится вечером. Ничего не бойтесь и будьте готовы бежать.

Перед тем, как вывести на площадь, нам дают возможность попрощаться. Тео освободили из оков, кровавые подтеки на запястьях закрыли широкими кожаными браслетами. Увидев меня в красном развевающемся платье, в которое меня заставили облачиться для зрелищности предстоящего шоу, Тео сцепляет зубы.

– В своих снах я видел тебя именно такой, и все равно не сумел этого предотвратить.

– Значит, все так, как и должно быть, – пытаюсь улыбнуться, только на глаза наворачиваются слезы.

– Иди сюда, – Тео притягивает меня к себе, и я обхватываю его руками, прислоняюсь виском к широкой груди, ощущая частое биение сердца.

– Змей сказал, что я сгорю в огне, но он не знает про мой адаптационный ген.

– Что ты имеешь ввиду?

– То, что способна выносить достаточно высокие температуры. У тебя будет больше времени, чем ты думаешь. Мы справимся. И Шинай нас не бросит, он точно что-то задумал.

– Справимся, – Тео обхватывает ладонями мое лицо и целует, как в последний раз. – Я люблю тебя, Мейди, так, как никого и никогда не любил. Чтобы ни случилось, помни об этом.

– Тео, любимый…

В комнату врываются охранники и растаскивают нас в разные стороны. Моя рука выскальзывает из его ладони, все еще ощущая ее тепло.

– Пора на выход. Дикие уже заждались, когда разорвут вас на куски, – посмеиваются мужчины.

Только им меня не напугать. Мою душу переполняет особое чувство, оно сродни вспышке, прозрению. Ведь, если вдуматься, каждое событие в моей жизни так или иначе вело меня к этому: отбор детей на Земле, обучение в звездной академии, крушение на Зирте, встреча с Тео, освобождение Детей Зептеи. Это и есть моя судьба, для чего-то я должна попасть на эту площадь. Пусть нам неизвестен замысел Всевышнего, но в том, что он имеется, я не сомневаюсь.

Толпа на площади кричит, требуя хлеба и зрелищ. Возведенная арена поражает вместимостью. Когда только успели соорудить и нагнать столько народу?

Стоит мне появиться, люди замолкают. Мои светлые волосы и голубые глаза вкупе с красным платьем привлекают внимание каждого, но они же и пугают их, как нечто новое и неизведанное.

Кровавый Змей сам подводит меня к небольшому помосту в центре арены и привязывает к столбу, как какую-нибудь ведьму в средневековье, приговоренную к сожжению.

– На нашей земле не место чужакам! Я убью всякого, кто сунется в Кость, будь то жалкие Дети Зептеи, или пришельцы с других планет. Я здесь владыка и бог! Остальным мы укажем их место!

– Змей! Змей! Змей! – скандирует обезумевшая толпа в поддержку своему кровожадному лидеру.

Веревки врезаются в запястья, но это меньшая из моих проблем. Прямо у ног разложены поленья, к которым с разных сторон по земле тянутся канаты. А еще на арену выпускают десяток вооруженных Диких.

Они напуганы не меньше моего и стараются держаться вместе. Тогда Черные псы, посмеиваясь, подгоняют Диких кнутами, и те бросаются врассыпную, группируясь в центре арены вокруг моего столба.

Где же ты, Шинай, с твоим планом по спасению? С надеждой вглядываюсь в лица на трибунах, но все эти люди мне не знакомы. Да и пришел бы нормальный человек смотреть на такое, или им просто не оставили выбора? С их сумасшедшим предводителем все возможно. Людьми в этом городе правит страх расправы, но никак не здравый смысл.

По периметру арены загораются факелы, тогда на ней и появляется Тео. Мало того, что он раздет по пояс и безоружен, так еще и голоден, ослаблен пребыванием в оковах и недавним ранением. Я не знаю каким богам молиться, чтобы он сумел выстоять в этой битве, при этом сам Тео настроен более чем решительно.

Окинув взглядом арену и оценив обстановку, он занимает боевую стойку. Дикие не спешат нападать. Разочарованная толпа гудит на трибунах. Черные псы приготовились и к этому. Змей дает сигнал, и его люди поджигают один из канатов. Как я и думала, он чем-то пропитан, огонь продвигается слишком быстро. Тео рванул наперерез, но его опережает один из Диких, разрубив канат и тем самым отрезав от меня огонь.

Такого Черные псы точно не ожидали, да и я, признаться, тоже. Кто-то свистит, по трибунам прокатывается волна возмущений. Дикие, считавшиеся агрессивными животными, не способными на нормальные человеческие отношения и сострадание, проявили себя в большей степени людьми, чем сами Псы, собравшиеся на все это посмотреть.

Кровавый Змей лично выхватывает у охранника оружие и стреляет в непокорного, осмелившегося играть не по его правилам. От гадкого смеха сердце пропускает удар. Смельчак замертво падает, его сородичи застывают в растерянности, обмениваясь недоуменными взглядами. Теперь загораются сразу два каната, но никто из Диких уже не решается их обрубить.

Один против девятерых Тео вступает в бой. Первого он просто вырубает, забирая оружие. Второй оказывается более настырным, отнимая драгоценное время. Никогда прежде я и не думала, что мой мужчина способен сражаться с такой самоотдачей, все больше переживая за него, чем за огонь, который медленно, но верно подбирается к моему деревянному помосту.

Первый канат он успевает обрубить, но не второй. Чтобы добраться до него, нужно пересечь половину арены, и разбросать всех остальных Диких, которые, глядя на его активность, тоже несколько оживились.

– Сзади! – кричу я, и Тео успевает среагировать, обезоружив третьего из них.

Вот только канат справа от меня уже догорел, и разгорается первое полено. Я пытаюсь сползти хоть немного вниз, дотянуться и оттолкнуть его от остальной кучи, но чертово платье так и норовит угодить в огонь.

Ну уж нет! Моя задача потянуть время, но никак не ускорить самосожжение. План меняется. Теперь я борюсь с юбкой, подминая ее голыми ступнями под себя, поближе к основанию столба и подальше от пламени.

Мой любимый держится молодцом. Неожиданно на вражеских трибунах у него появляются болельщики. Такой расклад не устраивает Змея, и тогда загораются еще три каната с разных сторон.

Не дожидаясь, пока зажгут и остальные, Тео обрубает их все, попадающиеся ему на пути. Огонь с правой стороны разгорается все сильнее, дым застилает глаза. Тогда на трибунах и начинает происходить что-то странное: факелы по периметру гаснут один за другим, несколько охранников выбегают на арену и падают будто подкошенные.

– Вперед! – раздаются чьи-то крики и вокруг начинается настоящий хаос.

Дикие больше не наступают, позволяя Тео добраться до моего помоста. По его часто вздымающейся груди струится пот. Трудно представить, как он вообще на ногах держится после такого.

– Вот мы и справились, – раздается у моего уха, пока он разрезает веревки.

– Я никогда в тебе и не сомневалась, – шепчу сквозь слезы.