– Дай угадаю, в учебниках истории? Когда Гитлер посчитал немцев – высшей расой? – Никита расхохотался, занеся очередной заклинание. – Вот только мы сильнее, и ты, Каролина Добровольская, отдашь нам артефакт!

– Что волшебники, что не-маги, ничему их история не учит, – проворчал Вяцлав, поднявшись на ноги.

Альцина на мгновение отвлеклась, заметив нас.

– О, Каролина и Брендон. Рада вас видеть. Что, сыночек, всё-таки красивую девушку предпочёл матери? Предал семью и наши убеждения? И поплатился за этой своей роскошной внешностью? – расхохоталась она.

Кажется, Альцина понимала, что проигрывает в этой неравной битве. В последние несколько нападений она лишь поднимала щит, но не ударяла в ответ. А вот Никита, напротив, чувствовал своё превосходство, кидаясь заклятиями.

За что и поплатился – Вяцлав его в итоге вырубил.

– Да, любимая мамочка! – презренно фыркнул Брендон. – Ты никогда не была хорошей матерью, а лишь использовала меня в своих злобных целях.

Неожиданно сам Брендон занёс удар, применив мощное заклинание, от которого Альцина рухнула на пол.

Замертво.

Между нами всеми воцарилось неловкое молчание. Гробовое. Все переглядывались, пытаясь что-то сказать, но не решались.

– Что?! Она заслужила! – развёл руками Брендон.

– Ты же в курсе, что за убийство волшебника… – начал Вяцлав, но потом резко замолчал и прижал Ярославу к себе.

– Не надо на меня так смотреть! – не выдержал Брендон. – Она угрожала жизни наследницы Добровольской. И я уверен, что каждый из вас это подтвердит.

– Ты абсолютно прав, мой дорогой, – похлопала Конкордия по его плечу. – Я займусь её трупом. Давно хотела поприсутствовать на похоронах этой двуличной твари, – она пнула каблуком распластанное тело. – На вас всех лиц нет, идите, поешьте, наконец. Всё кончено.

– Ты же знаешь, Сицилия, всё не то, чем кажется, – вздохнул Брендон.

– Да почему вы повторяете одну и ту же фразу! – вспылила я. После напряжённых суток мои нервы были просто на пределе.

На пределе моих возможности.

– А ты не знала? – Конкордия вскинула левую бровь. – «Всё не то, чем кажется» – это девиз Добровольских. И, похоже, очень ёмко описывает вашу жизнь. Каролина, тебе нужен отдых: вечером ещё собирать всех студентов и преподавателей, чтобы объяснить произошедшее. Ну и, наверное, занесите этого некудышного недоволшебника в лазарет, – она бросила презрительный взгляд в сторону Никиты.

После чего она взмахнула рукой, и Альцина взмыла вверх. Она оставила нас осознавать последние сутки.

Вздохнула, не знала, что делать с этой ошибкой магии, что лежала на полу без сознания. Разрушить внутри него магию горганы?

Героев никогда не забывают, но легенды никогда не умирают. Вот и сейчас я флегматично наблюдала за тем, как наша победа медленно, но верно превращалась в легенду.

Мы уничтожили большинство приспешников, а тех, кто резко постарел и потерял сознание, подхватили пришедшие на помощь волшебники. Защитное поле было восстановлено.

Большинство студентов всё ещё было на каникулах, а те, кто остался – далеко не сразу понял в чём проблема.

Больше всего было обидно, что многие преподаватели были из предателей. Появились вакантные места, и мне пришлось продлить каникулы на месяц. Чтобы те, кто уехал – не возвращались. Чтобы восстановить разрушенные коридоры, до которых добрались наши противники. Чтобы, наконец, найти преподавателей.

Конкордия, сбросившая с себя маску рыжей смешной девчонки, назвалась, наконец, Сицилией и взялась преподавать Мироустройство. Она также взяла роль управляющего на время моего обучения, хорошенько разгрузив меня, при этом. Рейв тоже остался среди преподавателей, но я подозревала, что он сделал это ни ради студентов, ни ради меня, а ради Сицилии. И я надеялась, что у них всё будет хорошо. Так или иначе. Рано или поздно.

Часть преподавателей взяли на себя ответственность за несколько предметов и увеличили нагрузку, пока я искала новых, на замену.

Ярослава и Вяцлав вернулись к обучению, проводя время друг с другом. Никиту тщательно осмотрели и в итоге отправили в магическую лечебницу. Я позволила им провести несколько опытов над ним. Если они смогут убрать из него негативные последствия горганы и нормально разорвут связь с создательницей, то так тому и быть – пусть будет волшебником. А если же нет – я просто разрушу в нём магию горганы, мы сотрём его память и вернём к нормальной жизни не-магов.

Брендон вновь заморозил свой возраст. Подкрасил свои волосы, избавился от бороды, что нелепо отросла у него. Он вновь выглядел молодо, и я почти не замечала разницы. Мы всё-таки стали официальной парой, и я совершенно не стеснялась разительной разницы между нами.

Пройдёт пару десятков лет, и любая разница между нами сотрётся. Тем более, я – ректор Магического Университета Тайн и Основ Волшебства. Почему я не могу выбрать себе лучшего?

Мы встречались несколько месяцев, пока я не позволила себе иногда ночевать у Брендона. Ярослава всё равно частенько оставалась в кабинете своего наставника, и они не отлипали друг от друга. А чем я была хуже?

В какой-то момент мы перешли границы «дозволенного», и то удовольствие, которое мы испытали от нашего слияния было подобно настоящей магии. Потому что это был не просто акт ради акта, не какой-то сексорцизм или промискуэтет, а настоящий акт любви, который был сильнее любой магии.

– Каролина, ты особенная, – мы лежали обнажённые, накрытые простынёй. Я распласталась у него на груди, совершенно не желая оттуда когда-либо слезать.

– Ты говоришь это всем девушкам? – рассмеялась я, вспомнив о Мире. Я никогда не спрашивала, как долго они были вместе и любили ли друг друга.

– Нет. Мою прошлую девушку ты уничтожила, – рассмеялся он. – А между нами там не было любви. По крайней мере, с моей стороны. Что было у Миры, я так и не понял.

– Исчерпывающе, – усмехнулась я. – А почему вы вообще были вместе?

– Потому, что я не знал, что такое «любовь». Потому что так было надо. Маме, обществу, окружающим… Нашей секте, – он поморщился и покачал головой. – Но это всё не важно. Важно то, что я люблю тебя, Лина, а всё остальное не важно.

– И я люблю тебя, Брендон. И я надеюсь, что это чувство будет с нами, если не вечность, то очень долго.

Так случилось, что я никогда не была максималисткой. Я не была даже уверена, что проживу целую вечность, что уж говорить о моей любви.

Но сейчас я не представляла жизни без этого человека. И просто не хотела быть без него. Я знала, что справлюсь, но без него будет не так сладко, не так вкусно, и вообще просто не так.

Вот она настоящая влюблённость, от которой ты сначала теряешь всё, а потом приобретаешь себя настоящего вместе с любовью к этому человеку.