– Может быть, не надо твоих идей, Шурочка? – насторожилась бабушка Соня. – Пожалей человека! Анна Даниловна и так будет в потрясении, когда увидит свою дочку!

– Бабуль, ты ничего не понимаешь! Не забывай, что я собираюсь поступать на режиссёра, а когда же начинать экспериментировать, как не сейчас? – Шурка обвела всех широко раскрытыми глазами и рассмеялась. – Да пошутила я, что вы так напряглись? Никакого экстрима, чесслово! Но вы же не хотите, чтобы Анна Даниловна, увидев свою дочь, упала в обморок? А для этого надо всё продумать. Может быть, даже порепетировать заранее!

– Александра! – строго сказал Рудик.

– Ну, не хотите репетировать, можно обойтись и без этого, – быстро согласилась Шурка. – Может быть, так даже веселее будет. Ну что, рассказать вам, что я придумала?

– Валяй, – Мишка пересел со стула на диван и во все глаза уставился на сестру. Бабушка Соня махнула рукой.

– Говори уж, фантазёрка! Всё равно ведь не успокоишься, пока не выложишь нам свою гениальную идею!

– Бабуль, а как ты догадалась, что она гениальная? – округлила глаза Шурка.

– Так в этой рыжей головке другие не водятся! – не замедлила ответить Соня.

– А то! – гордо встряхнула кудрями девочка. – Мне и Стас вчера сказал то же самое!

– Льстец твой Стас, – встряла старшая сестра. – И врунишка.

– Кто врунишка? – грозно нахмурилась Шурка, повернувшись к Лене, – Стас?! Да он вообще врать не умеет, если хочешь знать! Он за всю свою семнадцатилетнюю жизнь ни одного слова неправды не сказал, вот!

– Что вы, что вы, какие мы святые! – поджала губки Лена.

– Да, такие! – упрямо вскинув подбородок, воскликнула Шурка. – Это твой Петька, небось, уши тебе заливает, что ты самая прекрасная на свете, а на самом деле…

– Девочки! – прикрикнула на дочек Марина. – Ну что такое? Что о нас наша гостья подумает?

– Что вы самая весёлая семья в мире! – восторженно рассмеялась Лиза. – Расскажи же, Шурочка, что ты придумала, мне не терпится узнать!

– Ну ладно! – улыбнулась девочке Александра. – Слушайте…

«Почему-то мне совсем не тяжело больше думать об Альберте, – удивлялась Анна, всматриваясь в пролетающие мимо пейзажи. – Даже предстоящая свадьба совершенно не печалит».

Когда, в какой момент почувствовала девушка внутреннее облегчение, она сама теперь не могла вспомнить, но сейчас, сидя в уютном купе, воспоминания о директоре не приносили ей жгучую тоску.

«Наверное, я просто, наконец, смирилась со своей участью, – подумала Анна. – Вот и мама мне всегда говорила: принимай, доченька, жизнь такой, какая она есть на самом деле, как будто ты сама выбрала её. Не ропщи на неё, даже если судьба подбрасывает тебе камешки на пути. Просто переступи эти камушки, да иди себе дальше».

«А если камень окажется таким огромным, что не переступить?» – спрашивала девочка Аня. Она сидела у мамы на коленях с зажмуренными глазами и видела перед собой длинную-предлинную дорожку, по обоим краям которой густеет зелёный лес.

«Тогда подумай, для чего он попался тебе на пути. Может быть, на него можно взобраться и увидеть оттуда что-то такое, чего не разглядеть снизу?»

– Ах, мама, мамочка, – прошептала Анна, – как мне сейчас не хватает тебя!

Она прижалась носом к запотевшему стеклу. Монотонный стук колёс стал замедлять свой бег. Поезд весело приближался к какой-то станции. Яркие огоньки подмигивали мчавшимся в темноте вагонам, и у Аннушки отчего-то поднялось настроение.

«Завтра утром я увижу свою Лизоньку, – улыбнулась она своему отражению. – А что случится дальше – какая разница, если мы с ней будем вместе?»

Поезд остановился. Подхватив сумочку, Анна выглянула из купе.

– Не скажете, какая это станция? – поинтересовалась она у проводницы.

– Так Вишенка же, – улыбнулась та. – Стоянка двадцать минут.

– Какое милое название! – обрадовалась хорошей примете Анна.

– Края тут такие, богатые на ягоду. Прогуляйтесь, девушка. Сейчас хоть и не сезон, но бабули местные такой морс вишнёвый продают на станции, что уезжать не захотите!

– Пойду попробую, – рассмеялась Анна.

Несколько быстрых шагов по ковровой дорожке душного вагона – и Анна, легко спустившись по металлическим ступенькам, очутилась на оживлённом перроне.

Небольшой городок своими яркими окошками всматривался в новую гостью. Анна даже отсюда почувствовала ненавязчивое внимание, с которым он оглядывал её. Ей стало совсем смешно, а в душе возникло такое беспричинное ощущение счастья, какое она не испытывала уже очень давно.

– Деточка, последняя банка осталась, как будто специально для такой красавицы!

Поняв, что обращаются именно к ней, Анна обернулась. Крохотная старушка в белом платке, с выбившимися из-под него седыми волосами, улыбаясь всем своим чудесным лицом, протягивала девушке большую банку, доверху наполненную густой тёмно-вишнёвой жидкостью.

– Здравствуйте! – Анне так захотелось погладить бабулю по голове, с трудом удержалась. – Сколько же вы просите за неё?

– А сколько не жалко, милая. Хоть пятачок.

– Как же так? Вы так и не наторгуете ничего, если будете товар за бесценок отдавать.

– А мне и не нужно ничего, моя хорошая, – приблизив губы к уху Анны, прошептала странная бабуля. – Я ж просто так прихожу сюда, чтобы на хороших людей полюбоваться.

– Откуда же вы знаете, что тут едут хорошие люди?

– А как же иначе, деточка? Люди-то – они чудесные, только не все знают об этом. Некоторые забыли, милая, и им нужно только немножко подсобить, чтобы они вспомнили. Вот как тот юноша.

Старушка махнула своей белой головой в сторону взъерошенного пассажира, который в этот момент о чём-то громко спорил с продавщицей пирожков. Он даже покраснел от возмущения, размахивая перед оторопевшей женщиной волосатыми руками.

– Ну и сиди дома, если такая умная, – донёсся до Анны его негодующий голос. – А то продают всякую дрянь, а люди потом травятся, как тараканы! Да ещё и дерут три шкуры за сомнительное удовольствие.

– Это Ксюшка, самые вкусные пирожки во всей округе печёт, – бабуля склонила голову набок.

– Ну и как такого нахала переделаешь?

Молча посмотрев на Аню, старушка вручила ей банку, пригладила свой платочек и засеменила к спорящей парочке. Анна наблюдала за ней с любопытством.

«Я бы от такого бежала, как от огня», – подумала она, с неудовольствием посматривая на хамовитого мужчину. А тот уже чуть ли не с кулаками наступал на растерявшуюся торговку.

– Нет, ты скажи, почему я должен платить бешеные деньги за протухший продукт?