эти люди только комплекцией и бородами. У старшего борода была абсолютно седа, а сам он был поплотнее, у младшего была черна, как смоль, и сам он был потоньше. И именно молодой нёс под мышкой коробочку, обитую синим бархатом, величиной с обычную шахматную коробку. Оба, войдя в гостиную, и не подумали снять шляп.

Но герцогиню это не смутило – чёрт с ними, пусть сидят в своих шляпах, если им угодно, – она, опираясь на трость, встала и с улыбкой произнесла:

- Прошу вас, господа, проходите, - и указала на диван возле небольшого чайного столика. – Прошу вас сюда, присаживайтесь.

Тот, что был с седой бородой, подошёл к ней первый, чуть поклонился и, так и не сняв шляпы, произнёс:

- Разрешите представиться, мадам, Лейба Мусаифф, глава Гамбургского отделения фирмы «Мусаифф», - он повернулся и, показав на второго гостя, продолжил: - а это мой зять Аарон Гольдсмит.

Молодой человек поклонился ей заметно ниже, чем тесть.

- Для меня большая честь видеть вас, госпожа герцогиня, - вежливо и едва не заискивающе произнёс Аарон.

- Очень приятно, господа, - отвечала им она, излучая радушие, хотя уже видела, что эти двое вовсе не так просты, как хотят показаться, - садитесь, прошу вас.

Она и вправду хотела быть с ними радушной, думала, что сможет расположить их к себе, ведь она сразу, едва они вошли, заметила в их аурах насторожённость. А у молодого, у Гольдсмита, к тонам напряжения примешивалась ещё готовность оказывать сопротивление, если понадобится. Он точно пришёл сюда вести напряжённые переговоры. Но не это удивило леди Кавендиш, больше её удивляло то, что у старшего ничего подобного она не замечала. Либо тот не был настроен торговаться, либо, что было бы значительно хуже, мог прятать свою ауру от её «взгляда».

А тем временем зять и тесть неловко уселись на диван, и старший, взяв у младшего синюю коробку, сразу перешёл к делу:

- Не хотим отнимать у вас время, мадам, хотим сразу показать вам наш товар.

С этими словами он раскрыл коробку и протянул её леди Кавендиш, а когда та взяла коробку в руки, стал вертеть головой, осматриваться и говорить:

- А нельзя ли убрать шторы? На улице солнце, и вы сможете увидеть, как камни играют.

- Нет нужды, - мягко отвечала ему леди Джорджиана, - я всё рассмотрю.

Она подошла к своему дивану, над которым как раз стояли два торшера и, усевшись, подкрутила на одном из них специальное колёсико; после этого торшер стал выдавать намного больше света, а герцогиня взяла лупу, лежавшую на диване, и взглянула на камни, что были аккуратно разложены в коробке. Она глядела на камни меньше секунды, а затем оторвала взгляд и уставилась на гостей, и те в её взгляде отчётливо улавливали недоумение, граничащее с уже созревающим раздражением.

- Кажется, здесь не все камни, которые я хотела видеть, - ещё сохраняя некоторое дружелюбие в голосе, произнесла герцогиня.

- Ах, да…, - заговорил Мусаифф, - забыл вам телеграфировать, но рубин «Александр» мы вчера отдали одному человеку.

- Человеку? – в герцогине, сразу за чувством непонимания, начинала закипать злость. – Какому человеку? Какому-то ювелиру? С камнем что-то не так? Камень требует дополнительной огранки?

- О, нет, нет, - заверил её Лейба, - с камнем всё прекрасно, он ничего не требует, а человек тот не ювелир, он покупатель, – Лейба смотрел на леди Кавендиш, видел, как меняется её лицо, и абсолютно спокойно, вернее, даже, с показным спокойствием продолжал: – Если он не даст ответа по рубину завтра утром, то мы обязательно привезём его вам.

Это заявление очень, очень не понравилось герцогине. И главное, она не могла понять, что всё это значит: камень и вправду кто-то собирается купить, или эти жулики просто набивают цену? Но теперь ей стало понятно их напряжение, они пришли сюда выяснить её реакцию, хотят узнать, можно ли с нею иметь дело, а заодно пришли посмотреть, сколько можно получить с неё денег за рубин, который они называли «Александром». Они наверняка навели про неё справки, мерзавцы прекрасно знали, с кем имеют дело, но всё равно пришли. У леди Джорджианы не осталось сомнений на счёт этих людей: жадные и хитрые. Они играют в эту игру, собираясь взять немалый куш. Ну что ж, она была готова с ними поиграть. И посему она тут же уняла нарастающую в себе ярость и заметила с кротким смирением:

- Что ж, буду жалеть, если рубин купят, он мне нравился.

После чего взяла лупу и стала рассматривать те камни, что были в коробке. И рассматривала их довольно долго, брала их в руки, смотрела через них на лампу торшера, хотя ни один из этих камней герцогиню и близко не заинтересовал.

А когда отдавала коробку ювелирам и когда те уже уходили, произнесла:

- Дайте мне знать, если ваш покупатель не купит тот рубин.

- Обязательно, - отвечал Лейба Мусаифф с поклоном.

А когда двери за ними закрылись, леди Кавендиш улыбнулась: этим пройдохам не удалось скрыть того, что они уходят разочарованными. Скорее всего, они так и не добились того, на что рассчитывали. Теперь герцогиня знала, что никакого другого покупателя нет и что ювелиры приходили сюда, чтобы набить камню цену. И они стали бы это делать, начни она упрекать их или ругаться с ними. В общем, дело с камнем сдвинулось с мёртвой точки. И теперь герцогиня ещё больше хотела заполучить этот рубин. Но пока до него ей было не дотянуться, и она, вздохнув, позвонила в колокольчик и потребовала себе чая.

***

Вечером того же дня Зоя, добравшись до дома, тщательно изучила свой район. И он показался ей очень удобным. Судя по всему, из-за того, что район был на краю города, земля тут была не очень дорога, и у кладбища было много частных домиков, а ещё среди новых домов были узкие проходы. В общем, тут легко было оторваться от слежки или если случится погоня. Да и кладбище было очень кстати, там тихо, пустынно и красиво, как раз место, где можно было назначать встречи. Пообедав наваристой куриной похлёбкой с клёцками в той же дешёвой столовой, в которой она вчера ела гороховый суп, Зоя купила дешёвый романчик в мягком переплёте и вернулась домой, где отдохнула немного. А потом уже хотела снова вылезти на крышу и уже при свете дня рассмотреть