— Хоук, мы не должны этого делать. Не надо, ведь вы пьяны и потом пожалеете об этом.

— Хочешь, чтобы я прекратил?

— Я должна перейти на другой диван, чтобы вы могли заснуть.

— Да, тебе лучше уйти, потому что я хочу переспать с тобой. Но мне этого нельзя.

Встав, она тихонько засмеялась и застегнула пуговицы на ночной сорочке. Потом еще раз поцеловала его в щеку.

— Спать.

Она перебралась на другой диван. Хоук пошевелился, но спокойное дыхание свидетельствовало о том, что он спит. Вспомнит ли он о том, что только что ей говорил? Даже если вспомнит, то не притворится ли, что забыл? Теперь она знала, что своим шутовством он пытался прикрыть глубокие раны души.

Его отец сказал, что людей, подобных ему, ничто не в силах изменить.

Ее глаза наполнились слезами. Она понимала: много лет назад случилось что-то скверное. Но она не знала, что его собственный отец осудил его.

Он разбудил ее перед рассветом. Джулиана села, не сразу поняв, что происходит, но затем вся прошлая ночь пронеслась у нее перед мысленным взором.

— Я должен уйти, пока не появились слуги, — чуть хрипло произнес он. — Ты сможешь сама подняться к себе? Я зажгу свечу.

— Смогу.

— Я вернусь после полудня. Извини меня.

— Ничего страшного.

— Спасибо, Джули.

— Подождите. — Она встала и взяла свечу. — Посмотрите в окно. Кучер дожидается вас?

Он выглянул и чертыхнулся.

— Конечно, он уехал. Бедняга, наверное, замерз.

— Он знал, что вы были пьяны, и вскоре после прибытия уехал.

Хоук провел рукой по лицу.

— Я храплю, когда выпью.

— Но ведь это бывает редко.

— И все же это неприятно.

— Не беспокойтесь, я знаю, вы выпили.

— Я дотрагивался до тебя.

— Вы поступили как джентльмен, признав, что это нехорошо.

— Из-за меня тебе пришлось покинуть постель. Иди наверх, а я, как только появятся слуги, попрошу их нанять экипаж.

Джулиане хотелось обнять его, но она знала, что тогда он поймет, что прошлой ночью сказал много лишнего.

— До встречи, — произнесла она.

Джулиана стала медленно подниматься по лестнице. Она очень устала, но уснуть не могла. Она нужна Хоуку, но не знала, сможет ли добиться его.

Путь к исправлению полон искушений.

Из признания распутника

Хоук проспал до полудня. Проснувшись, он принял ванну и выпил десяток чашек отвара ивовой коры. Прошлой ночью он оказался на классическом распутье. Перед ним были два пути. Один предполагал продолжать такой же образ жизни, что и сейчас: жить сегодняшним днем, не заглядывать в будущее, в котором он останется повесой. Пойдя по другому пути, он даст прошлому уйти из своей души и простит себя, как советовала Джулиана. Это будет непросто, но двенадцать лет назад он признал свое поражение. С тех пор он носил невидимую власяницу и скрывал печаль за маской клоуна.

Он выбрал второй путь, который освободит его от прошлого и откроет перед ним настоящее и будущее. Тот путь, который позволит ему вернуться в лоно семьи и получить наследство, оставленное отцом.

Отец сказал ему в тот день жестокие слова. Оглядываясь назад, он понимал, что отец говорил их без гнева и страха. Вспоминая свой собственный страх, который его охватил, когда Джулиана напилась пьяной, он хорошо представлял себе, что должен был чувствовать отец, только во сто крат сильнее, чем он. Ни один отец никогда не смирится с возможностью гибели сына на дуэли.

Он вспомнил и то, что сам тогда чувствовал. Он был презираем и напуган. Полон горечи. Тристан отзывался об отце как о добром человеке. Отец был и жестким человеком, потому что чувствовал, что Хоук недостаточно серьезно относится к своим будущим обязанностям. После того как Уэсткотт согласился принять деньги в обмен на дуэль, отец был груб с ним. Он не дал ему ни пенса, даже не сочувствовал ему.

Сегодня Хоук принял решение. Он выбрал правильный путь, тот, который заставит его выполнить свои обязанности. Больше чем обязанности — свой долг. Он заметил радость во взгляде Джулианы там, в парке. И потом вечером на балу она указала ему этот путь. Она сказала, что его прошлое не изменит ее мнение о нем, что она не будет настаивать на том, чтобы он поделился с ней своими тайнами. Она принимала его без всяких условий. Поначалу он в это не поверил. Он хотел вернуться к любовницам и погрузиться в печаль.

Прошлой ночью Джулиана осталась с ним. Другая с отвращением отвернулась бы от него. Но Джулиана осталась и просила его, чтобы он не беспокоился о том, что сказал.

Он всегда обожал ее, но никогда так сильно, как прошлой ночью. Хоук знал, как она страдала из-за того, что была нежеланным ребенком. Много лет назад ее беззащитность глубоко тронула его.

Она была и навсегда останется его Джули.

Он взглянул на часы. Время отправляться. Он не будет торопить ее. Джулиана заслуживает достойного отношения к себе.

Он посмотрел в зеркало и усмехнулся, поскольку подумал, что и внешне изменился. Тетка наверняка отругает его за использование ее дивана в качестве постели. Глубоко вздохнув, он в последний раз одернул жилет и зашагал в новую жизнь.

Джулиана сидела в гостиной, то и дело поглядывая на часы. Она немного представляла себе, чего ждать от Хоука. Он скорее всего обратит произошедшее в шутку. Она не признается, как его пьяные излияния встревожили ее. Он прошлой ночью беспокоился, что наговорил лишнего, но она не думала, что он все это запомнил. Она сделает все возможное, чтобы успокоить его, однако она чувствовала себя немного растерянной.

Долгие годы их знакомства она не сомневалась в том, что знает Хоука. Она понимала, что в его прошлом было что-то ужасное, причем связанное с Рамзи, но не представляла себе, что его отец выдвинул против него такие жестокие обвинения.

Ей было всего тринадцать, когда старый герцог умер. Она помнила лишь то, что он был серьезным и суровым человеком, так непохожим на сына. Еще она знала, что Тристан относился к нему с уважением и ценил его советы.

— Вы разговаривали ночью? — спросила Хестер.

Звук ее голоса заставил Джулиану вздрогнуть.

— Немного. Он плохо соображал. — Она не стала говорить Хестер, что Хоук рассказал об их непростых взаимоотношениях с отцом.

— Много ли ты узнала, дорогая? — спросила Хестер, отложив в сторону книгу, которую читала.

— Достаточно, — не отвела взгляда Джулиана.

— Я знаю, его отец что-то скрывал. У Марка были безумные глаза, наполненные мукой. Конечно, отец ничего не говорил его матери. Но она знала, хотя и ни за что бы не призналась в этом. У Луизы доброе сердце, но она всегда была инфантильной, нуждающейся в заботе окружающих.