Она слышит его. Он знал это. Он в этом просто уверен!

В ответ на его слова… вспыхнула башня замка! Словно прилежный маг-второкурсник, отрабатывая вызов огня, щелкнул пальцами возле свечи.

– Ха-ха-ха-ха-ха… Агнесса! Любовь моя… Ты что творишь?!

Лорд Реллер лишь спустя какое-то время сообразил, что это попросту невозможно! На замке со времен окончания войны стояла защита. И не простая, а такой магической силы, что даже если бы его атаковала толпа ведьм или магов (как уж получится), ничего бы с замком не случилось.

Снова гром. Отблески молний. Ему показалось, или он увидел в небе метлу? Это… это невозможно! По воздуху обойти защиту замка нельзя!

Но судя по всему, его разгневанная возлюбленная этого попросту не знала. Или же ее это не касалось. Сегодня не касалось.

– Черные ведьмы, Реллер! – в комнату ворвался король. – Что происходит?!

– Надо было госпожу Пресци предупредить. Должно быть, она разволновалась, – меланхолично отозвался бледный маг.

– Помнится, меня убеждали, что у новой главы Центра адаптации вовсе нет магических сил?!

– Думаю, она и сама так искренне считает, – улыбнулся Реллер.

– Замечательно! – воскликнул его величество. – Но при чем тут замок? Центральная башня! Историческая ценность, прошу заметить!

– Я его восстановлю.

– За свой счет!

Лорд Реллер, слегка сморщившись от боли, поклонился. В конце концов, зачем еще деньги, как не для того, чтобы баловать любимую женщину. Пусть даже и подарки будут дорогие. Такие, как восстановление королевского замка…

– Бум! Грах! Дзинь… Бабах!

Створки замкового окна стукнулись о каменные резные откосы, распахнувшись настежь от сильного вихря, что ворвался в башню.

– Да что ж такое! – возмутился его величество.

Король вздрогнул от неожиданности, но старался, как мог, не показывать своего страха.

– Что… Кто это?!

– Ведьма, – счастливо улыбнулся лорд Реллер.

В оконном проеме стояла госпожа Агнесса Пресци. Бледная. С растрепанными, почему-то сухими волосами, при этом на женщине не было ни шляпы, ни плаща с капюшоном. Магия, не иначе.

– Агнесса…

– Генрих…

– Любимая, – он хотел обнять ее, прижать к себе, но она предостерегающе вытянула слегка подрагивающую руку, предупреждая его порыв.

– Нет, Генрих.

О, черные ведьмы его забери! Как мало была похожа эта женщина на ту, что впервые предстала перед ним в кабинете. Тиканье часов. Прямая спина. Благожелательная улыбка, белоснежная блузка и аккуратно убранные волосы. А сейчас? Глаза сверкают ядовито-зелеными искрами, волосы разметались по плечам! Она… прекрасна.

Колдунья. Волшебница. Ведьма!

– Ведьма.

– Я. Не. Ведьма.

– Думаю, он имеет в виду меня, девочка.

Позади Агнессы стояла Присцилла Моран, стряхивая с метлы тяжелые капли, стараясь погасить еще тлеющий на кончиках прутьев огонек.

– Госпожа Пресци! Как это понимать?! – возмутился король.

– Это? – помахала Присцилла метлой в воздухе, из-за чего всю комнату заволокло едким дымом. – Кхе-кхе-кхе… Это… Молнией подпалило чуток. Бывает.

Его величество от гнева потерял дар речи. Что эта старая ведьма себе позволяет, в конце концов?! Эти двое… Ворвались в замок, разбили окна, намочили пол, надымили… Спалили башню!

Безобразие!

Лорд Реллер с лицом, выражающим блаженство, любовался на возлюбленную. Кто бы мог подумать, что он так может смотреть на кого-то! Агнесса, тяжело дыша, не сводила с него глаз, а Присцилла улыбалась так, словно родную внучку замуж выдавала за хорошего человека.

Тучи за окном тем временем сгустились, стены замка дрожали, словно испуганный мышонок, казалось, еще немного – и небо рухнет на землю.

– Агнесса… – Лорд Реллер шагнул вперед и прижал ее к себе.

Она не сопротивлялась, лишь за окном, во внутреннем дворе замка, слышались крики магов, что с трудом справились с пожаром. Несмотря на проливной дождь, неожиданно вспыхнула еще одна башня…

– Успокойся. Я живой. И… пожалей моих людей.

– Башни замка – достояние короны, госпожа Пресци! – проворчал его величество. – Кто дал вам право их поджигать?

– Ты… – прошептала Агнесса, словно очнувшись. – Живой.

– Да…

Они бросились друг другу в объятия, не видя никого и ничего вокруг.

– Вы с ума сошли?! – возмутился король.

– Гм-м, – раздалось рядом с ним, и старая ведьма положила его величеству руку на плечо.

– Что-о-о? Да вы…

– Пойдем, парень. Не будем им мешать.

– Что-о-о?!

– Рот закрой – ворон влетит. Пойдем, говорю! Угостишь рюмочкой брэнди пожилую уважаемую женщину. Давай, давай, милый, шевелись!

И Присцилла Моран, загадочно улыбаясь, увлекла короля в коридор.

– Да вы знаете, кто я такой? – Его величество был возмущен до глубины души. Он – король! Что происходит, опои его черные ведьмы зельем безумия?!

– Ишь ты… Ну молодец, молодец, – бормотала ведьма про себя, ища глазами, где бы им посидеть, переждать часок-другой за рюмочкой. – Устала я, красавец. Устала и замерзла. Так и простудиться недолго. Брэнди есть в этом доме?

– В королевском замке?! Здесь есть все!

– Ай, хорошо! На улице непогода. И нам бы скоротать эту ночь за приятной беседой.

С тяжелым вздохом его величество согласно кивнул. Видимо, устал бороться с неизбежным. Может, старая ведьма так и не поняла, с кем разговаривает? Или нет? Хотя… Какая, собственно, разница…

Есть с кем поговорить по душам и выпить. Это хорошо. А все остальное… Да к черным ведьмам все остальное!

– Только мне надо проверить, как идет тушение пожара в Южной башне, – с сожалением проговорил он.

– Не переживай, – насмешливо улыбнулась Присцилла. – Гнев Агнессы спадет – пламя утихнет.

– Слушайте, – вдруг сообразил король. – А каким образом вы обошли защиту замка? Ведь вы… прилетели по воздуху?

– Пойдем. Выпьем, – ответила ведьма после весьма продолжительной паузы.

Они сидели в мягких глубоких креслах возле уютно потрескивающего камина, прислушиваясь к уже стихающей буре. Пили брэнди. Болтали ни о чем. Смеялись. Шутили. Иногда до них доносились звуки примирения Агнессы и Реллера, и тогда они оба, не сговариваясь, повышали голос, отвлекая друг друга чем-то интересным.

Его величество вновь чувствовал себя счастливым. Второй раз с тех пор, как они с Реллером гуляли по городу, скрываясь под личиной. И вот сейчас. Эта старая ведьма была умна. Остроумна. Он чувствовал родственную душу, и то, что старуха не признавала в общении с правителем пиететов, придавало вечеру особое очарование.