— Так вроде как и убитые тоже иные.

— Это дела не меняет, — пожала плечами. — Но нет — и ладно. Я совсем не хочу искать какого-то маньяка. Только странно, что слухи так быстро пошли. Да и масштаб всеобщего сумасшествия… — я покачала головой.

— У страха глаза велики, Марочка, — едва улыбнулся Анатолий, отставляя практически пустую чашку. — Давайте мы не будем терять больше время за пустыми разговорами. Нам еще многое предстоит сделать до того, как вернутся ваши родные. Отель у вас большой, а я всего один. Собачку пока на улицу выведите, — попросил колдун, поднимаясь на ноги.

— Не любите животных?

— Скорее, равнодушен. Но милое создание может помешать. Нужна концентрация. Вы, кстати, тоже можете пока погулять. Я закончу не раньше чем часов через пять, тогда и понадобится ваша помощь.

— С вашего позволения, я лучше займусь делами, — ответила, выпуская явно обиженного таким недоверием Крюгера во двор.

Анатолий поджег пучки мяты, ножки от чеснока и мирт и взялся за мел. Я уткнулась в ноутбук. Надо было проверить состояние счетов, оплатить больницу, коммуналку и заняться бухгалтерией отеля. Последнее как раз поможет убить большую часть времени.

А все-таки любопытно: кто и зачем пустил этот слух? Как Совет допустил его распространение? И действительно ли тот самый черт опасен именно настолько, насколько его малюют?

Последнюю неделю все СМИ пестрели заголовками про неуловимого убийцу, стараясь переплюнуть друг друга в количестве необоснованной и ничем не подтвержденной информации. Они собирали слухи, сплетни, обсасывая и смакуя подробности, выдвигая одну безумную идею за другой, нагоняя лишнюю панику и обеспечивая Анатолия и таких, как он, неплохим сезонным заработком.

Но Эли ведь меня тоже предупреждала. А эта иная театральные эффекты предпочитала оставлять исключительно для сцены.

Спросить Сухаря или Змеева?

Змеев…

Черт!

Улыбка непроизвольно растянула губы. Захотелось по-кошачьи потянуться и, выгнув спину, легонько застонать от удовольствия.

Напористый, твердый, жесткий, иногда холодный, иногда обжигающий, как удар плети, и любопытный. Очень любопытный.

Я провела языком по верхней губе, снова улыбнулась и, надев наушники, нырнула в колонки строгих и сухих цифр, попутно отправив сообщение Элистэ о визите Ирза.

Анатолий выдернул меня из очередного документа для налоговой, когда часы над стойкой регистрации показывали пять утра, а весь пол и стены в холле были покрытый тонкими линиями мелового рисунка: символами, словами и закорючками на идише, латыни, древнеегипетском, аравийском, арабском, иврите и даже шумерском.

— Я закончил, Марочка, — улыбался во все тридцать два Анатолий. — Ваша очередь немного мне помочь. Где заготовки под амулеты?

Я засунула руку в карман джинсов и выудила оттуда приготовленные украшения, прошла на крыльцо, где дремал Крюгер, чтобы снять с пса ошейник.

Воняло в отеле страшно. Травы за это время успели пропитать, казалось, даже кирпичную кладку. Запах был насыщенным и густым, и свежий воздух только разгорающегося утра показался амброзией, пролился святым елеем.

— Марочка, — нетерпеливо позвал Анатолий, отрывая меня от созерцания первых рассветных лучей.

Ладно, перед смертью не надышишься.

Я вернулась в отель, протянула колдуну ошейник, начала расстегивать рубашку.

— Откуда начнем? — спросила, кидая одежду на кресло.

— Давайте в этот раз с вашей комнаты, потом спустимся в подвал, а затем и номера в центре. Накроем дом куполом.

— Как скажете, — пожала плечами и поставила ногу на первую ступеньку, аккуратно так, чтобы не стереть линии узора.

— Вы превзошли себя, — искренне восхитилась работой мужчины, оглядывая чердак и отмечая структуру плетений и сочетание заклинаний.

— Это действительно одна из моих лучших работ, если не лучшая, — кивнул мужчина без лишней скромности, беря меня за руку и ведя в круг на полу. — Начнем сразу же, как только будете готовы.

Я кивнула, закрыла глаза и ухнула в себя и свою силу. Тут же напряглась спина, по полуобнаженному телу прошла толпа мурашек, я ощутила прикосновение несуществующего ветра к коже, кровь побежала по венам быстрее, все запахи и звуки стали четче и ярче, а время замедлилось. Замедлились и мои движения: сердце билось бесконечно медленно, бесконечно долгими получались вдохи и выдохи. Все мое существо просыпалось, пропуская через себя энергию, чувствуя ее, пробуя ее, концентрируясь на ней. К запахам трав добавился запах силы — хлесткий, темный, страшный. Энергия обволакивала и опутывала меня, в то же время освобождая, даря удовольствие, с которым сложно было сравниться даже сексу.

Больше.

Закололо иголочками затылок, хрустнули неприятно и словно неловко кости и позвоночник. Я повела плечами, бедрами, изогнулась, расслабив предплечья и все еще каменно-твердую спину.

Надо расслабиться, надо… Иначе мгновение боли растянется на долгие минуты агонии.

Опять хрустнули кости, треснула кожа, запахло кровью. Боль пронзила от затылка до пяток. Жалящая, как дикая крапива. Я рвано выдохнула и снова заставила себя расслабиться, ощутив знакомую тяжесть.

Вот так.

Когда я открыла глаза и посмотрела на Анатолия, храбрый колдун чуть дернулся в сторону и тут же отвел взгляд.

— Простите, Марочка…

— Приступайте, — дернула плечом, стараясь подавить усмешку, подставляя руки ладонями вверх под пальцы колдуна.

Мужчина достал длинную острую спицу, проткнул кожу на моей правой ладони, вычерчивая такой же узор, что украшал центр комнаты. Кровь, густая и вязкая, закапала на пол. Анатолий что-то шептал, склонившись к моей руке, прорезая иглой новые завитки, я смотрела в стену перед собой и вспоминала злость, которую вызвал сегодня Ирзамир. Эта злость мне очень пригодилась. Забавно.

— Защити! — крикнул спустя минут двадцать Анатолий, отрываясь от моей руки.

— Защити! — повторила покорно, чувствуя судорогу, пробежавшую по телу, сжала кулак, заставляя кровь течь сильнее, махнула рукой так, чтобы багряные капли попали на каждую стену. И во все глаза смотрела, как собственная кровь впитывается в стены и пол, как вода в губку.

В подвале, на кухне, в гараже, в комнатах близнецов, Кита, в номерах все повторилось. К восьми утра все мое тело кровоточило, сил практически не осталось, очень хотелось открыть окна и проветрить отель, слипались глаза и еле ворочался язык.

— Теперь амулеты, Марочка, — почти ласково проворковал Анатолий, помогая мне сесть за столик в ресторане.

Меня хватило лишь на то, чтобы кивнуть.

Колдун быстро начертил на деревянной поверхности пентаграмму, расставил по кругу церковные свечи, поджег очередной пучок каких-то трав, разложил на концах узора часы, сережки, крестик, ошейник Крюгера, несколько моих браслетов и три мужских перстня. Один для упрямого мальчишки, который никак не хочет возвращаться, два других — на всякий случай. Анатолий склонялся над каждым украшением, шепча слова заговора, в конце повторяя «защити», я повторяла следом, так же склоняясь и так же напитывая будущие амулеты своим дыханием. Я почти видела эти облачка силы, вырывающиеся из моего рта. Потом снова настал черед крови. Я сгребла все в кучу в центре, положила и без того окровавленные руки сверху, левую поверх правой, Анатолий занес иглу. Миг боли, мое сдавленное шипение и «защити» отчаянной просьбой, твердым приказом. На несколько секунд вспыхнул узор на столе, вспыхнуло плетение на стенах и полу, вспыхнул ярким красно-белым весь отель, завыл на улице перепуганный Крюгер, моя сила заставила колдуна согнуться, прижаться тощей грудью к столешнице, хватать ртом воздух, напитанный запахом трав.