отдых и слушали бесконечные рассказы кубинцев о том, чем и как живёт selva (джунгли).

Кубинская природа особенная. Джунгли этого острова уникальны тем, что они абсолютно безопасны. Здесь нет ядовитых насекомых и растений, здесь нет ядовитых змей. Здесь легко можно добыть пропитание и хорошую питьевую воду. Пробираясь с мачете в руках сквозь заросли, мы периодически находили различные фруктовые деревья, лакомились плодами. Невысокие пальмы, увешанные огромными гроздьями бананов, одним-двумя ударами срубались крепкой рукой какого-нибудь из кубинских офицеров: «Кушайте, наслаждайтесь». Это было для нас словно путешествие в Edem (Рай).

– Послушай, Луис! – обратился к нему Виктор, когда он срубил очередную банановую пальму. – Зачем рубить под корень? Сорвём бананы, пускай растёт дальше…

– Эти пальмы растут только один сезон. Весной из корня вырастет новая. Не переживайте, мы любим свою природу.

К вечеру вышли к хижине местного жителя.

– Здесь живёт наш агент, – сказал Луис. – Кроме того, что он помогает нам проводить занятия на этой территории, ещё отвечает за безопасность и секретность происходящего.

Высокий худощавый человек лет пятидесяти, широко улыбаясь, встречал нас у порога своего незатейливого домика. Крыша, покрытая листьями пальмы, придавала жилищу образ убежища из старинных книг про пиратов. Соломенная, очень старая и вся в дырках широкополая шляпа и военные камуфлированные штаны говорили о том, что живёт он здесь очень давно и знает эти места как свои пять пальцев. Его кожа от солнца и ветра была практически чёрная, но предки его явно не были африканцами. Тонкие черты лица были европейскими. Усадив нас за огромный деревянный стол перед домом, Хорхе – так он представился – принёс огромный новенький японский термос и стал угощать нас кофе.

– А можно кофе в постель? – попросил Ермаков.

Хорхе удивлённо посмотрел на него.

– Никогда в жизни меня в походе, в лесу не угощали таким кофе, – продолжил Виталик. – Это не из реальной жизни. Постойте, по-моему, я сплю! Рассказать в ВДВ – убьют…

– А у нас в Туркмении зелёный чай… – мечтательно заговорил Юрий Халбаевич.

Разговор пошёл вокруг превратностей судьбы.

– Джунгли, бананы, автоматы, – подхватил Сергей Демяшов, – полрюкзака толовых шашек и… такой кофе! Можно с ума сойти. В Афгане такого…

Капитан Демяшов был уже повидавший и войну, и серьёзную работу офицер. В совершенстве владел португальским языком. Эти несколько месяцев подготовки закалили и его тело. Не ныл, не разглагольствовал, выслушивал приказ и делал, что положено. Хороший оперработник, он ещё обладал талантом сочинять стихи. В Афганистане его песни были популярны, и весь «ограниченный контингент» на кассетниках слушал песни и в его исполнении. Правда, имя его тогда нигде не называлось.

– Серёга, а ты про это песню напиши, – сказал его ближайший друг Помазков. – Смотри: пальмы, кофе и кокос – это наш родной КУОС…

– Ха-ха-ха! – заржали все.

– Ты знаешь, старик, – это было его любимое обращение, он не любил, когда его называли поэтом и особенно шутили над этим, – сейчас в голову, кроме баб, ничего не лезет…

Все понимающе зашевелились.

– А ещё – вон тот орех по башке съездит, и вообще ничего не полезет, даже на баб не потянет… – И Серёга показал на грозди кокосовых орехов прямо над нашими головами.

Рядом со столом росли три огромные пальмы. Стволы были похожи на бетонные фонарные столбы. Сверху, на высоте двадцати метров, под раскидистой макушкой, вместо лампочки, как было бы и положено на таких бетонных столбах, висели кокосовые орехи. Мы задрав головы стали разглядывать их. Они были размером с футбольный мяч. На всякий случай все пересели на другой край стола. Хорхе беседовал с Луисом. Увидев, что мы рассматриваем кокосы, пошёл к домику и вернулся с длиннющей бамбуковой палкой. На конце был крючок. Ловко орудуя шестом, он сбил штук пять орехов. При падении они со свистом впечатывались в землю, оставляя после отскока глубокую вмятину. Достав из-за пояса мачете, несколькими выверенными ударами он оголил верхушку ореха от кожуры и последним точным ударом откупорил эту ёмкость. Оглядев присутствующих, передал кокос Юре Чекулаеву.

– Видите, – забирая плод, проговорил Юра, – живёт в горах, а сразу видит, кто здесь самый мудрый… Мастерство не пропьёшь. Учись, Юрок! – обратился он уже персонально к Халбаичу.

Все занялись орехами. Попробовали кокосовое молоко и добрались до внутренностей. Вкус ореха поразил: в нём был аромат джунглей и тропического солнца и что-то похожее на наши кедровые орешки, с привкусом сладкой райской жизни.

Поужинав, легли прямо на этой поляне, на подстилки, их Хорхе вытащил из хижины. Над головой – без единого облачка небо, усыпанное таким количеством звёзд, что становилось не по себе: «Даже и не представлял, что их так много…» Уснули быстро – ведь день был длинным.

Утром, перекусив и побалагурив, оттого что у нас в постель всё же был утренний кофе, приготовились двигаться дальше. Хорхе повёл нас по тропе от дома. Шли недолго, на уютной опушке остановились.

– На этой поляне находятся два схрона, – начал новые занятия Луис. – Разбейтесь по парам и попробуйте их найти.

Что такое схрон, мы знали очень хорошо. Не один уже нами был выкопан в подмосковных, тульских, рязанских и других лесах. Это секретное подземное укрытие, с хорошо замаскированным входом, рассчитанное на любое количество людей. Лично я однажды готовил схрон на тридцать человек.

– На сколько человек? – спросил у преподавателя знающий Михайленко.

– Один – на шесть, второй – на десять…

Исследование поляны было проведено нами дотошно. Мы изучали траву, пытались у опушки леса поднимать кусты и сдвигать деревья, щупали землю колышками и проволокой, которой в наших сумках было с избытком, но всё тщетно…

– Поляной вы, часом, не ошиблись? – начал ехидничать Халбаич.

Через час мы сдались.

Почти в середине поля Ормандо показал нам первый вход. Подковырнув крышку, он с трудом приподнял её и переместил в сторону. Оттуда пахнуло сыростью. Потом он быстро нашёл и показал отверстие для воздуха. Оно было ловко сделано и мастерски замаскировано. Вход в убежище был настолько маленький и узенький, что самый крупный из нас, такой, как Саша Михайленко, протиснуться туда вряд ли смог бы. Метрах в двадцати от первого открыли люк второго убежища. Земли, дёрна на крышке было почти тридцать сантиметров. Понятно, почему мы не смогли проткнуть проволокой землю. И понятно, почему лаз такой узкий, будет больше – не поднимешь.

Группами залезли внутрь. Михайленко протиснулся тоже. В большом схроне с нами было два преподавателя. Закрыли люк, причём заставили это делать нас самих. Досталась эта почётная миссия Володе Геймуру. Ему сегодня вообще везло. Самый высокий, 185 сантиметров, и худой. Он