– Тебе нечего сказать, – шепнула Эйльфия. – Ты искал в Джунглях выгоду, но не считался с нашими правилами. И вот к тебе пришло воздаяние. Есть последнее слово?

Она сжала руку на его плече, и король рухнул на колени. Корона упала с его головы и, звеня, поскакала по полу. Эйльфия достала из складок плаща кинжал и занесла над головой короля…

– Эйльфия, нет! – крикнул я. – Не убивай его!

– Почему? – удивилась Эйльфия и опустила руку с кинжалом. – Он причинил столько вреда моему народу.

– Он ведь король, – объяснил я. – Если ты его убьешь, королевство останется без правителя, а это плохо.

– Возможно, – согласилась Эйльфия. – Но тогда нужно всего лишь выбрать нового правителя.

– По закону только король Риллус может передать власть, – заметил я. – Нет, я думаю, нужно собрать всех лордов, обговорить этот вопрос и пока что наложить на все приказы короля вето.

– Я знаю, что делать, заграничный.

Эйльфия спрятала кинжал. Она подошла к короне, подняла ее и оглядела со всех сторон, будто проверяя, нет ли царапин.

– Оставь это все, Эйльфия, – устало попросил я. – Давай уже закончим.

– Мартин Аурийский, – вдруг четко произнесла Эйльфия и посмотрела мне в глаза.

Я вздрогнул – она впервые назвала меня по имени, да еще и фамилию прибавила! Не успел я прийти в себя, как Эйльфия подошла ко мне, встала на цыпочки и возложила бронзовую корону мне на голову.

– Мартин Аурийский, я объявляю тебя королем Альтанийского королевства и присуждаю тебе фамилию королевского рода. Отныне ты – Мартин Альтанийский.

Откуда она знает, как короновать? Откуда она знает мою фамилию? Откуда ей столько известно о наших обычаях, если она не вылезает из Джунглей?

Эйльфия отошла от меня и улыбнулась:

– Прими власть, дарованную мной, заграничный. Я даю тебе шанс надеть корону.

Я не хотел быть королем. Я всегда хотел быть только лордом. Помогать, а не править – вот к чему я стремился.

Я снял корону, оставил ее на столе и забыл об очередной странной выходке Эйльфии. Но представление продолжилось: утром король Риллус собрал народ и журналистов на Главной площади и во всеуслышание заявил, что намерен передать власть. Он не колебался, не дрожал, говорил уверенно и точно, но так и не пояснил причину своего отказа. Эйльфия хорошо над ним постаралась: манипулировать людьми – одна из ее сильных сторон.

И вот я стою на возвышении, на крышах домов мерцают альтеры, а площадь заполнена народом. Легкий ветерок гуляет среди голов людей, а народ шокированно смотрит на короля Риллуса.

– Располагая абсолютной властью и исходя из своего собственного желания, я, король Риллус Альтанийский, хочу передать власть Мартину Аурийскому. – И ладонь короля раскрылась в мою сторону. – Несмотря на свой возраст, этот молодой человек готов принять бремя власти.

Народ опешил. На какой-то миг на площади воцарилась мертвая тишина, а потом по рядам пошел ропот, и камеры журналистов защелкали со скоростью света. Под таким пристальным вниманием я почувствовал себя абсолютно голым.

– Мартин Аурийский, я даю тебе три дня на обдумывание, – мягко сказал король, и его желтые глаза засветились на солнце. – Достойнее тебя мне на данный момент никого не найти.

Я не смогу быть королем, я это прекрасно понимаю, ведь держать в руках абсолютную власть над целой страной – это тебе не уроки учить. С лордством я бы справился, ведь я изучал это искусство много лет, а тут…

Я подошел к микрофону, и по площади разнесся мой многократно увеличенный голос:

– Не нужно, ваше величество. Я отказываюсь.

Король Риллус слегка улыбнулся. Если кандидат отказался, по закону он вернется к своей власти, пока не найдет кого-нибудь другого. А он не станет искать, это и жуку ясно – он надеялся, что я откажусь. Эйльфия, дурочка, что же ты наделала?

Народ оживился. Кто-то захлопал, а кто-то прокричал:

– Молодец, мальчик! Не каждый устоит!

Я встретился взглядом с королем Риллусом. Раньше он был для меня идолом, целью в жизни, а теперь мне тошно смотреть на него. Он продавал альтеров и хотел меня убить. Он плохой правитель, а я отказываюсь от короны в его пользу. Боже, какой я слабак!

– Что ж, господа и дамы, – развел руками король Риллус. – Вынужден остаться до следующего преемника.

Какой-то бойкий журналист из первых рядов выкрикнул:

– Почему вы отказываетесь от короны?

– В свете некоторых событий я немного потерял контроль над ситуацией, – отозвался король Риллус. – А это самое страшное, что может произойти с правителем, ведь он держит в руках ваши жизни.

Это мой шанс хоть что-то сделать! Я придвинулся к микрофону и добавил:

– Его величество имеет в виду, что он слишком слепо доверял лорду Овидийскому. Лорд оказался преступником. И это напрямую связано с исчезновением у людей альтеров.

Толпа зашумела еще больше, и все тот же журналист спросил:

– Ваше величество, это правда?

– Д-да, – отозвался он, опустив взгляд. Отлично! Он подтвердил!

– Господин Аурийский, – обратился ко мне журналист, – так, значит, это вы раскрыли преступление лорда Овидийского? Можно больше подробностей?

Толпа шумела и в нетерпении шевелилась, а я сказал:

– Все подробности после церемонии. Скажу только одно: лорд Овидийский за такое преступление как минимум сядет в тюрьму. Это статья шестнадцать уголовного кодекса Альтанийского королевства.

У меня уже рябило в глазах от взглядов, камер и мерцания альтеров. Я устал от шума и гомона, и меня придавило усталостью и беспокойством. Король Риллус получил обратно власть, а это значит, он может что угодно сделать со мной, моими родителями, Меморисом и другими людьми, перебежавшими ему дорогу. У меня осталась единственная счастливая карта – Эйльфия.

– Ты глупец, – спокойно заметила она, когда я вернулся в прохладу дворцовой комнаты. – Ты мог бы получить хорошую власть. Просто так.

Эйльфия вольготно расположилась на диване и положила ногу на ногу. Из-под серого плаща торчали ее босые пятки.

– Но у тебя ведь есть другое решение? – огрызнулся я, ослабляя галстук.

– Конечно, – согласилась Эйльфия. – Я буду приглядывать за Риллусом Альтанийским. Я буду стоять прямо за его троном. Я буду контролировать его, и он больше не посмеет вернуться в Джунгли и навредить нам. Если я просто так его отпущу, тебе будет несладко, заграничный.

– Я знаю, – буркнул я. – Мысленно он будет точить зуб на меня, на Мемориса, на его отца… но особенно на тебя, Эйльфия.

– Мне не страшно, – улыбнулась она. – Поэтому я оставляю его в живых.