— Но ты очень большой, — озабоченно произнёс американец.

— Ну да, где-то сто пятнадцать кило во мне…

— Мне чтобы столько выпить надо хорошенько закусить…

— Ну с этим всё просто идеально, закуски навалом, — бодро ответил Миша и суетливо покопавшись в карманах, вынул карамельку.

— Думаешь, хватит? — сыронизировал пленник.

— Думаю, что да, но учти — это на троих!

Аристарха смешило то, с какой настойчивостью Майкл пытается увидеть инфернального Бориску, учитывая несерьёзность, столь сомнительного, с точки зрения здравого рассудка, желания и серьёзность той организации, на которую работал импортный собутыльник. Майозубов всегда думал, что американцы прямолинейные, как рельсы, очень ограниченные и совсем не любопытные люди. Почему-то казалось, что тот будет до конца отрицать очевидное, ища подвох или какую-нибудь логику, объясняющую хитрый фокус с летающей емкостью для алкоголя. «Видимо стереотипы — свойство присущее всем», — подумал он, отчего даже немного потеплел к настойчивому гражданину США.

— Зачем ты так хочешь его увидеть? — спросил поэт.

— Я никогда с таким не встречался.

— Тебе разве не страшно?

— А почему мне должно быть страшно?

— Ну, если ты увидишь в Бориску, то убедишься, что существует жизнь за пределами тела, в котором ты находишься, а это другой и весьма не простой мир.

— Так именно этого я и хочу…

— А что если тебе придётся отвечать за те неблаговидные поступки, которыми наполнено твоё существование?

— Это моя работа, я это делаю для моей страны.

— Тут спора нет, но сами поступки от этого лучше не становятся. Вот вы похитили беременную девушку, напугали её маму, разве сие не плохие дела?

— Так было нужно, я выполнял то, что от меня требовалось…

— А зачем?

— Так нужно стране…

— А зачем?

— Америка — мировой лидер, она несёт добро в этот мир.

— Добро? Да брось! Вы же приносите только войны. Ты что и вправду дурак?

— У вас русских даже есть пословица: «Добро должно быть с кулаками», поэтому мы должны быть сильными.

— Ирак, Сирия, Югославия, тот же Вьетнам и куча других стран, где вы массово лили чужую кровь — вы для подобного должны быть сильными?

— Мы должны управлять всем миром, а это сопутствующие издержки…

— То есть, жизни людей — всего лишь сопутствующие издержки?

— Зато мы дали миру толерантность… Например, защищаем геев.

— Сие стоит жизни миллионов убитых вами?

— Это важно защищать.

— То есть, ты подверг опасности жизнь моей девушки и моего ребёнка, ради каких-то абстрактных мужеложцев?

— Но они тоже люди, они должны получать все свободы и, например, венчаться в церкви.

— Но в Библии написано, что мужеложство — страшный грех, Бог осуждает подобное непотребство.

— Но ведь именно Бог их создал такими, какие они есть, а ту сомнительную заповедь можно и вымарать из Библии, — Майклу показалось, что выдав столь красноречивый аргумент он окончательно выиграл спор, поэтому довольно потянулся и стал открывать бутылку с бурбоном. Он по-прежнему скептически воспринимал информацию про Бориску, но не верить своим глазам тоже не мог, поэтому, для чистоты эксперимента, решил, что выпьет необходимое количество алкоголя, чтобы закрыть эту тему раз и навсегда.

— Ты когда-нибудь был верующим? — выслушав доводы оппонента, спокойно спросил Майозубов.

— Мои родители верующие, они водили меня в церковь.

— Ну тогда, возможно, ты слышал, что Бог даёт некоторые грехи, ну или, если хочешь, недостатки, чтобы человек, осознав их, мог исправиться и через эту тяжелую духовную работу найти свой путь к Спасению.

— Мы не считаем подобные отношения недостатком, сейчас — это новое видение нормы.

— Получается, что вы отрицаете, что это грех?

— Да мы больше не считаем это грехом…

— Не означает ли это, что вы таким образом указываете Творцу, что греховно, а что нет?

— У нас светское государство, поэтому такие детали не так важны. Главное, чтобы соблюдались права и свободы человека.

— Допустим, вы светское государство, тогда зачем вы лезете в религию? Ведь таинство венчания — важный христианский обряд. Более того, отказываясь признавать мужеложство грехом, вы лишаете своих протеже возможности духовно расти, то есть, осознать свою греховность, покаяться и подняться над бренностью тела, а значит, лишаете их, говоря образным языком религии, царствия небесного.

— Мы великая страна, поэтому всё делаем правильно, — возмутился немного смущённый и запутавшийся Майкл.

— Таких аргументов совсем недостаточно, получается, что твои слова — всего лишь гордыня, Бог изгнал Люцифера в ад именно по этой причине и уж если использовать метафоры христианства, получится, что вы всей своей «великой» страной неуклонно летите в пекло. Так что, вы уже всё проиграли…

— Может, всё-таки выпьем, а то мы все как-то уж слишком углубились в дебри философий, — решил разрядить обстановку Фитоняш, увидев, как напрягся пристёгнутый к двери гость.

— Бориска, ты хочешь получить отдельную бутылку и пить из неё, — спросил Майозубов.

— Это, понимаешь, отличная идея, — придерживаясь ельцинских интонаций, довольно замотало головой привидение.

— А стаканчик вернёшь, нашему американскому гостю?

— Верну, пусть подавится!

— А он сможет тебя увидеть?

— Не знаю ещё, посмотрим… Он, кстати, даже больший говнюк чем ты, поэтишко…

Майкл налил полный стаканчик бурбона, ища в себе силы выпить напиток залпом, но трусливо медлил. С одной стороны, до боли в коленях хотелось узнать кто такой Бориска, с другой, разговор с Аристархом вызвал некоторое неприятное смятение. То ли искренняя религиозность родителей, то ли его собственное критическое начало, а может, и не особая уверенность в новых толерантных веяниях или же всё вместе, дали растущему сомнению огромный потенциал, отчего стало невероятно страшно. Страх сковал привычную решимость и вызвал кипучую ненависть к Аристарху. Переживаемое состояние породило странные, болезненные реакции и лишь неожиданно взлетевшая в воздух бутылка заставила собраться и найти силы продолжить безумный эксперимент.

Американец с трудом выпил налитое и ему даже показалось, что он видит нечто похожее на тёмное облачко состоящее из миллионов мелких летающих насекомых, а ещё через пару минут пришло понимание, что это не показалось, так как удивительное образование двигалось само по себе, а главное, двигало бутылку.

— Ты говорил, что впервые увидел Бориску, как тёмное пятно в пространстве? — обратился он к Мише.

— Да, примерно так…

— Мне кажется, что со мной происходит то же самое…

— Ну, значит, есть шанс, что ты его увидишь, — ответил чему-то обрадовавшийся собутыльник и подлил бурбона.

Майкл моментально употребил налитое, затем закрыл ладонью глаза, желая полностью собраться, а когда открыл, увидел криво улыбающегося Бориса Николаевича, который держал в руке бутылку и, вне всяких сомнений, был чрезвычайно доволен.

— Ты что, Ельцин? — с интонацией идиота спросил американец.

— А тебя это смущает? — ответило привидение.

— Ельцин же мёртв, я лично