танков можно было вести речь, если за весь прошлый год обычных автомобилей было произведено в стране чуть менее 24000 штук? И по итогам текущего года эта цифра обещала максимум удвоиться, но никак не удесятериться.

Но вот мимо прогрохотал идущий в гордом одиночестве гигант Т-35, за ним проскрежетали гусеницами трактора, тянущие на буксире тяжелые орудия корпусной артиллерии, и в небе появились десятки самолетов, заставив всех гостей устремлять взгляды вверх, придерживая при этом свои головные уборы, чтобы те не свалились под ноги заполонившей площадь толпе. И лишь когда завершился проход и пролет всей техники, на заснеженную брусчатку потянулись многотысячные колонны трудящихся с праздничными транспарантами и знаменами. Именно в этот момент Сталин счел возможным отвлечься на разговор с одним из близстоящих краскомов, не забывая при этом помахивать в приветствии рукой всем проходящим внизу людям.

— Товарищ Халепский, а когда будут готовы первые результаты проектирования нового среднего танка? — Понятие «среднего танка» уже потихоньку начало мелькать в деловой переписке связанной с сокращением количества типов основных танков с нынешних пяти, хотя бы до трех, потому оба прекрасно понимали, о чем идет речь. — Чем там занимается товарищ Геркан? Помнится, на демонстрации боевых машин он показал себя крайне энергичным человеком и знающим толк в технике. Неужели ваш сотрудник растерял весь свой былой запал? — Сколь бы ни разонравились генсеку ныне поступающие на вооружение танки, он прекрасно осознавал, что создавались те под несколько иные требования. Потому винить конструкторов за недоработку военных теоретиков и эволюцию противотанкового вооружения было несколько несправедливо. Особенно этого Геркана, хотя бы сумевшего предугадать необходимость противоснарядного бронирования и отстоявшего эту идею перед своим начальством.

— Товарищ Геркан уже второй месяц как находится на излечении в госпитале. Здесь, в Москве. Насколько мне известно, у него диагностировали частичную потерю памяти, ставшую результатом огнестрельного ранения в голову. Он не помнит ничего о себе прошлом, но прекрасно ориентируется в общих вещах и понятиях. Доктора говорят, что случай отнюдь не уникальный и порой память к подобным пациентам даже возвращается, — похрипев внезапно пересохшим горлом, выдал начальник УММ, разве что не втянув при этом голову в плечи, столь пронзительным взглядом одарил его глава СССР, услышав столь неожиданную новость.

— Вы не докладывали мне о том, что в одного из главных создателей наших танков стреляли, — вроде бы и спокойно, но очень пугающе для собеседника, произнес генсек. И было с чего. Тут ведь смерть того же Калиновского начинала играть совершенно новыми красками, учитывая, что прежде ему докладывали о связях этого Геркана в среде высшего комсостава только и именно с ним. Учитывая же озвученное время пребывания того на излечении, выходило, что и стреляли в него примерно тогда же, когда был найден мертвым заместитель Халепского. А такого рода случайности, зачастую, случайными не являлись.

— Виноват, товарищ Сталин. Просто он уже с начала года не числился ни в одном КБ и не занимался конструкторской деятельностью, готовясь к поступлению в Военную академию механизации и моторизации. Вот и не посчитал необходимым, доводить до вашего сведения информацию подобного рода, — вытянулся «главный по танкам» по струнке смирно.

— Вы забыли добавить, что при этом он не позволял отгружать неисправные танки в войска, — проявил генеральный секретарь куда большее знание судьбы одного комроты, нежели предполагал тянущийся ныне перед ним краском. Хорошо, что Ворошилов в свое время поделился подобной интересной информацией.

— Именно так, — не стал отрицать Иннокентий Андреевич сей факт, кратко кивнув головой в подтверждение данных слов.

— Мне очень не нравится, что кто-то позволяет себе стрелять в наших конструкторов, — продолжение — «без нашего ведома», осталось не озвученным, но в воздухе явно повисло, поскольку оба понимали, в какие времена, в каком трудном обществе, и при каких реалиях, приходится поднимать страну. Тут, зачастую, предавали даже старые соратники, отчего было не до сантиментов и судьбы людей решались одним росчерком пера. Как ни крути, а в СССР вовсю цвели не то что пятые, а десятые, двадцатые и даже тридцатые колонны, желающие пропихнуть наверх своих людей с целью отстаивания собственных интересов. И далеко не всегда таковые удавалось тронуть, даже вскрыв, поскольку их состав мог обладать очень большой властью, и в ЦК, и в РВС[2], и в ЦКК[3], и в наркоматах, и на местах. Что политической. Что военной. Что экономической. Не просто же так именно «держатели» двух основных торговых активов СССР — нефти и зерна с черноморскими портами, забрали себе бо́льшую часть власти в стране, подвинув повсеместно тех же ленинградских и белорусских товарищей, не говоря уже о всех прочих. А те и проглотили, растеряв былые рычаги влияния. В случающихся же время от времени внутренних разборках, порой, страдали простые, не пребывающие в круге посвященных, исполнители. Десятки. Сотни. Тысячи. Никто их даже не считал. Их просто убирали с игрового поля, словно разменные пешки, поскольку то были фигуры противной стороны, которые можно было не жалеть, чтобы освободить место для размещения уже своих. И обсуждаемый краском вполне мог оказаться одной из жертв очередной такой разборки. Но поскольку сам Сталин ничего такого в адрес того же Калиновского покуда не планировал, произошедшее следовало прояснить. Может кто-то без его ведома решил изрядно пошалить, за что подобного шалуна теперь следовало изрядно пожурить. Возможно даже с летальным для последнего исходом, дабы другим неповадно было. — Уже выяснили, кто это сделал?

— Да. Сразу же. В милиции сообщили, что Геркан смог ранить преступника и тот далеко не ушел. Его тело обнаружили там же. Какой-то бывший рабочий ставший инвалидом и скатившийся до криминала. Он там еще кого-то успел убить, по-видимому, с целью ограбления. Но всех подробностей дела я не знаю, товарищ Сталин, — начальник УММ едва сдержался от того, чтобы развести руками. Уж больно неуместно это смотрелось бы на трибуне мавзолея, тем более, что на них уже стали обращать внимание окружающие.

— Что же. Вы не узнали, так я узнаю, — лишь кивнул в ответ головой главный человек в Советском Союзе и, как ни в чем не бывало, продолжил помахивать рукой проходящим внизу мужчинам и женщинам.

[1] Комкор — сокращенное обозначение должности командира корпуса в РККА.

[2] РВС — Реввоенсовет.

[3] ЦКК — Центральная контрольная комиссия. Высший контрольный орган ВКП(б)

Эпилог

Ретроспектива. 30 августа 1933 года.

Если бы не столь заметная примета, как отсутствие кисти на правой руке, Александр никогда не смог бы заранее отыскать творца своего будущего спасения, ставшего особо актуальным после того, как он узнал о смерти Калиновского. Еще когда на его разум обрушился новый поток