— Хватит, остановись! — она решительно высвободилась из его объятий.

— Почему? — встревожено спросил он. — Тебе не понравилось?

— В том-то и дело… — пробормотала она, поправляя волосы.

— Извини? Как ты сказала?

— Я сказала, что мне понравилось. Даже очень. Но не надо больше, пожалуйста.

Она вытащила из пачки сигарету и прикурила сама. Саргис даже не успел щелкнуть зажигалкой.

— Я обидел тебя?

— Нет, что ты, — она мягко коснулась рукой его щеки. — Ты очень хороший… мальчик…

— Я мужчина, — резко оборвал он, — не мальчик. И я знаю, что делаю. И я знаю, что ты этого тоже хочешь.

— Хочу, — кивнула Ольга, — безумно хочу. Только дальше что?

Он тоже закурил, помолчал мгновение и произнес:

— Я точно не знаю. Была бы ты здесь, в моем городе… А твоя Россия очень далеко. Была бы ты здесь, я бы вообще не сомневался.

— Саргис! — воскликнула Ольга, — перестань, прошу тебя. Ты молодой мальчик. Ни за что не поверю, что у тебя нет кучи поклонниц. Это ненормально! А сейчас в тебе просто играют гормоны. Вот и всё.

— Что ты хотеть сказать? — от волнения в его голосе даже появился акцент.

— Я хотела сказать, что тебе абсолютно все равно, с кем переспать. Это мужская природа, полигамность, слышал?

— Ты нельзя так говорить! Не так! — он был просто в ярости.

«Боже, — подумала Ольга, с изумлением глядя на его сверкающие глаза, — да он, чего доброго, сейчас меня ударит!»

— Успокойся, я сказала правду…

— Это твоя правда, да? Это плохой правда, плохо так говорить! Я — не все мужчина, понимаешь? Я не как те… не так те…

От волнения он вообще перестал говорить по-русски. Ольга услышала, как он выругался, видимо, на армянском. Она же просто сидела молча и курила.

— Ольга, — он взял себя в руки и повернулся к ней, — я не все. Я хочу, чтобы ты это узнала.

— Знала, — машинально поправила она.

— Неважно, — отмахнулся Саргис, — знала, узнала, тебе есть разница? Ты же поняла, что я тебе говорил.

— Поняла, — Ольга затушила сигарету и посмотрела ему в глаза, — а ты понимаешь, что я не хочу стать просто твоей девочкой на ночь?

— Девочка на… что? Слушай, я не понимаю тебя!

— Или хочу… — прошептала Ольга, — Господи, зачем все это?!

— Идти сюда, — Саргис резко притянул ее к себе и снова впился в ее губы.

Ольга перестала сопротивляться. Физически. А вот в голове у нее не утихала борьба с собой.

«Нельзя так!» — кричала ее половина. Правильная половина, из-за которой Ольга ушла от своего любовника, узнав, что он женат и счастлив в браке, о чем молчал целых шесть лет; та самая половина, которая приказала ей отступить, когда ее лучшая подруга «случайно» забеременела от ее жениха, о чем Ольга узнала за два дня до свадьбы; та самая половина, которая всегда убеждала ее в том, что секс без любви — это отвратительно, что нельзя размениваться, надо ждать свою пресловутую половинку — и неважно, что она может вовсе не встретиться, а может встретиться лет так в пятьдесят восемь, когда никакого секса, в общем-то, уже, наверное, не хочется.

«А сейчас хочется! Хочется!» — это подключилась неправильная Ольгина половина. Именно она словно кричала в ухо: «Ну и пусть ему двадцать пять! Ну и пусть вы больше никогда не встретитесь! Зато ты в Париже! У кого-нибудь из твоих подруг был секс в Париже? Нет! Ни у одной! А у тебя может быть! Если перестанешь вести заумные разговоры с этим мальчиком, если просто расслабишься, выкинешь всю дурь из башки и насладишься Парижем в полном смысле этого слова. Тебе еще не пятьдесят восемь, Ольга! Тебе тридцать восемь! А ты помнишь, когда в последний раз тебя целовал мужчина, а? О сексе я вообще молчу! Помнишь? Вот и я подзабыла… Так что не валяй дурочку, милая, бери то, что само плывет в руки. А об остальном подумаешь завтра… А еще лучше — в своей пыльной Москве».

— Идем, — Саргис неожиданно встал, крикнул что-то официанту, швырнул на стол деньги и потащил Ольгу за руку к машине. Она едва успела схватить сумочку.

Они молча сели в машину. Напряжение было таким сильным, что Ольге казалось, что его можно резать ножом. Саргис завел двигатель. Они отъехали от кафе.

— Куда мы едем? — тихо спросила она.

— Куда ты хочешь?

Ольга молчала.

— Я могу отвезти тебя домой. Могу не домой…

Зажегся красный. Саргис притянул к себе ее голову и поцеловал в губы. Поцелуй затянулся настолько, что они не заметили, как светофор сменился зеленым.

— Удивительно, — пробормотала Ольга. — У вас водители не сигналят? У нас давно бы не только сигналили, а еще бы высказали все, что о тебе думают.

— Это Париж, — улыбнулся Саргис, — город любви. Тут каждый понимает: если водитель не едет на зеленый — значит, он целуется.

— Потрясающе…

Они какое-то время петляли по узким улочкам. Потом неожиданно нырнули куда-то вниз, и перед Ольгой открылась набережная Сены. Уже стемнело. Кораблики, пришвартованные на противоположном берегу, тихо покачивались на воде. А слева сверкала подсветкой башня. «Я запомню и это, — подумалось Ольге, — на всю жизнь запомню и эту тишину, и мерный плеск воды в реке, и башню…»

Он заглушил мотор, в салоне воцарилось молчание.

— Зачем мы здесь? — не выдержала Ольга. В темноте она не видела его глаз, но знала, что Саргис смотрит прямо на нее.

— Здесь ты можешь спокойно подумать, — ответил он, — что тебе нужно, а что нет. Я приму любой твой выбор.

Ольга растерялась окончательно.

— Значит, ты перекладываешь принятие решения на меня? Очень мило!

— Ольга, я же не могу взять тебя силой…

— К сожалению, — прошептала она, — а вдруг это был бы идеальный вариант…

— Что ты сказала?

— Ничего… Я не знаю, что мне делать.

— Подумай.

— Я уверена, что если это случится, я потом буду страдать…

— Не будешь. Я не позволю тебе страдать.

— Каким образом? Я скоро уеду… И что потом?

— Все будет хорошо, Ольга.

— Откуда ты знаешь?

— Я так сказал. Так и будет.

Ольга смотрела на башню, словно та могла подсказать ей верное решение. Башня молчала. «Сделай это! — шептала неправильная Ольгина половина. — Ты же в Париже! Посмотри вокруг! Какая романтика, какая красота! Судьба дает тебе шанс, а ты выделываешься. Такое в жизни бывает только один раз, неужели ты не понимаешь? Ну и пусть для него это просто секс с красивой женщиной, пусть! Он вообще мог тебе наврать обо всем. Не это главное. Главное — Париж! Расслабься, глупая, побудь просто женщиной… Хотя бы одну ночь. А что потом? Об этом ты подумаешь потом».