С верхней улицы позади меня послышались крики, и, обернувшись, я увидел, что один префект показывает прямо на меня. Кровь застыла в моих венах, но Кроу лишь поднял свой стакан, словно в салюте.

– Беги! – напутствовал он меня. – Но беги не просто так, а куда-то.

И я побежал.

Ощутив непривычную тяжесть в карманах после сделки с не особенно щепетильным скупщиком, я купил себе и Кэт по сэндвичу с сочным куском культивированной говядины в первой же лавке, хозяйка которой не прогнала нас сразу. Выйдя через заднюю дверь, как она и велела, мы устроились на углу улицы с видом на канал, чтобы перекусить и посмотреть на снующие в стоячей воде небольшие лодки, и моторные, и те, что перемещались с помощью шестов.

– Адр, расскажи мне еще раз о своем замке, – попросила Кэт, управившись с половиной сэндвича.

Она все уже знала, конечно. Кто я такой. Кем был. Сначала она решила, что я просто один из лживых корабельщиков, брошенных на чужой планете. Но потом я показал ей перстень, и она поверила с наивностью человека, чей мир ограничен пределами города, а Империя и бескрайняя Галактика – не более чем волшебная сказка.

Я прожевал кусок и вытер рот тыльной стороной ладони.

– На самом деле нечего больше рассказывать. Ты уже знаешь всю историю.

В двух словах я уже объяснял ей, почему мне пришлось бежать. Не вдаваясь в подробности.

– Нет, не саму историю! – Она шутя ткнула меня кулачком в щеку. – Какой он был?

Я улыбнулся, положил сэндвич на небольшой бумажный поднос и, внимательно посмотрев на нее, резко отвернулся и шлепнул ладонью ей по коленке.

Хорошим поэтом я никогда не был и на этот раз тоже говорил сбивчиво:

– Он холодный, и там повсюду чисто. Он не похож на дом, в котором живут люди, понимаешь? Каждая вещь на своем месте, и каждый человек тоже, – я покачал головой, – это трудно объяснить.

– Но как он выглядит? Там есть башни?

Я хрипло рассмеялся и сжал ее колено. Она пододвинулась чуть ближе и положила руку в мою ладонь.

– Да, там есть башни, все из гранита и черного стекла, впитывающего солнечный свет…

Я наблюдал за Кэт, делясь с ней историей о том, как Джулиан Марло помог герцогу Ормунду сохранить власть на Делосе, а потом построил этот огромный замок. Когда разговор перешел на события глубокой древности, ее медовые глаза засветились, и покрывавший мою душу лед треснул. Совсем чуть-чуть. Я вспомнил ту ночь, несколькими неделями раньше, когда мы с ней целовались под мостом, ведущим в Белый район. Ну, то есть это она меня поцеловала.

– А иногда, – продолжал я, – если тучи наползут с нужной стороны, кажется, будто его крыша нависает прямо над твоей головой, и видно, как играют в сером море солнечные лучи.

– Ты хочешь вернуться туда?

– Что? – похолодел я, отдернул руку и посмотрел сначала на сэндвич, лежавший у меня на коленях, а затем на потрепанную рубашку, под которой висело мое кольцо. – Нет. Боже мой, конечно нет.

– Адр, ты рассказывал о нем так красиво.

Не знаю, как быстро мне удалось разжать кулаки, но для этого потребовались немалые усилия.

– Да, но…

– Ты не можешь… не можешь любить это… – Она обвела рукой улицу. – В этом все дело, Адр. Ты здесь чужой.

Я услышал в ее голосе какой-то надлом и поднял голову. Она смущенно провела рукой по своему изношенному платью, и эта картина чуть не разорвала мне сердце.

– Ты должен быть на самом верху, понимаешь? – Кэт подняла большой палец к небу. – По тому, как ты говоришь, твое место в замке.

– Нет! – крикнул я, вспомнив сон, в котором мне являлась статуя отца с красными, как гаснущее солнце, глазами. Она не снилась мне уже больше двух лет, с тех пор как я очнулся в этом чужом и вонючем мире.

– Ты здесь чужой, – спокойно повторила Кэт и опустила голову мне на плечо.

Ее волосы щекотали мое лицо, и я обнял ее одной рукой, словно хотел этим жестом доказать, что она ошибается. Но так и не придумал нужных слов. Она была права.

– Если бы ты мог отправиться куда угодно – в любое место, через всю великую Тьму, – что бы ты выбрал?

«Тевкр, – едва не вырвалось у меня. – Нов-Сенбер».

Но этот ответ внезапно застыл на моих губах. Я взял ломик жареного картофеля, оставшийся на подносе.

– Ты слышала когда-нибудь о Симеоне Красном?

Она покачала головой.

Я сдержал испуганное «как?» и сказал:

– Это мой любимый герой. Симеон был схоластом. Но не дворцовым визирем, а корабельным ученым из Экспедиционного корпуса. Он жил… ох, много тысяч лет назад, когда Империя была еще молодой. Его корабль первым прилетел в рукав Центавра, разыскивая миры для будущих колоний. В основном там обитали фригольдеры, варвары, предпочитавшие жить на окраине цивилизации, как нынешние норманцы. Их либо оставляли в покое, либо налаживали торговлю, либо завоевывали именем императора, а потом направлялись дальше сквозь Тьму. Потом Симеон открыл новую планету, странный, холодный и скалистый мир, населенный расой летающих ксенобитов.

– Какие они были, эти ксеносы? – спросила Кэт.

– Похожи на птиц. Размером чуть меньше нас, но с большими крыльями вместо рук и с острыми клювами.

– А когти? – шепнула она и прижалась ко мне всем телом.

– О да. С огромными когтями на концах крыльев, размером почти с меня, – я привстал, чтобы показать длину когтей, – ими пользовались, как ножами. И вот Тор Симеон возглавил миссию, высадившуюся на планету, чтобы торговать с аборигенами. Они называли себя ирчтани. Симеон выучил их язык, и все поначалу шло хорошо. Но они улетели слишком далеко. Среди команды постепенно росло недовольство, они тосковали по дому, по женщинам. И пока Симеон вместе с охраной и научной группой оставался на планете, на корабле начался бунт. Бунтовщики убили капитана и других офицеров и собирались отправиться на один из фригольдов, чтобы стать пиратами. Но они допустили ошибку.

– Забыли о Симеоне?

– Нет, нет, о нем они не могли забыть. Он был им нужен. Симеон знал язык ирчтани, понимаешь? Он мог договориться с вождем ксенобитов, чтобы тот продал своих врагов бунтовщикам, как рабов. Никто во всей Галактике прежде не видел ирчтани. Представляешь, за какие деньги их можно было продать? Хоть для исследований в атенеум, хоть для Колоссо, хоть какому-нибудь лорду древней крови. Они хотели разбогатеть и надеялись, что Симеон им поможет. Нет, они ошиблись в том, что решили, будто Симеона можно подкупить. А этого не могло случиться. Симеон был схоластом, он отрекся от богатства, когда вступил в орден. Хуже того, он подружился с князем ирчтани и объединился с ним в борьбе против бунтовщиков, когда те прилетели на своем шаттле. Симеон не был солдатом, но все равно возглавил войну ксенобитов против людей-изменников и организовал отступление к замку Атхтен-Вар, святая святых народа ирчтани.