litbaza книги онлайнНаучная фантастикаИмперия тишины - Кристофер Руоккио

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 66 67 68 69 70 71 72 73 74 ... 211
Перейти на страницу:

Лорарий по имени Квинт пнул лежавшего умандха в середину туловища:

– Вставай!

Существо не поднялось с пола.

Я говорил себе, что должен остановить это, должен вмешаться, спрыгнуть с помоста к рассвирепевшему надсмотрщику. Тяжело вспоминать те недолгие годы беспомощности после всей власти, которой я обладал на войне. Жернова Империи перемалывали людей в муку, и только единицы сумели выдержать. Устоять. Не сломаться. Мы поем песни и сочиняем сказки о сэре Энтони Дамроше, родившемся сервом, или о Лукасе Скае – истории, которые я сотни раз пересказывал по ночам Кэт. Нам нравится думать, что быть сильным легко. Легко быть героем. Но это не так. Это не мой случай. Я не герой или не был героем тогда.

Я был просто вором.

– Вставай! – приказал лорарий, а его помощник повысил тон песни. – Вставай, чтоб тебя!

Камнеподобная плоть оказалась не такой прочной, как камень, она треснула от удара человеческого ботинка и засочилась чем-то желтым и липким, заполнившим воздух ужасной вонью, как из самой глубокой адской бездны. Умандх продолжал лежать, и человек ударил его дубинкой, словно ликтор – мечом. Один раз. Второй. Третий. Стон существа утих до всхлипов.

– Стой, Квинт! – Второй надсмотрщик поспешил к товарищу, выпустив из рук пульт, который закачался на ремне, висевшем на его шее. – Не трогай больше эту тварь!

Клубок в моем животе разжался и распутался. Вот оно, другое лицо человечества – милосердие. Надсмотрщик схватил Квинта за плечо и оттащил назад, прежде чем тот успел нанести еще один удар.

– Босс оставит тебя без премии, если ты забьешь колона до смерти.

Клубок внутри меня снова свернулся. Это было вовсе не другое лицо человечества, а просто жадность.

– Нам нужно спешить, – прошептала за моей спиной Кэт.

– Подожди, – ответил я, положив руку на колено присевшей за ограждением девушки. – Еще немного.

Стиснув зубы, я наблюдал, как второй лорарий – с помощью еще одного колона – помогает раненому существу подняться на три растопыренные ноги.

Гудение сделалось громче, превратилось в завывание, пульсирующее, словно удары сердца.

Второй лорарий взглянул на экран пульта и сказал:

– Квинт, они хотят отвести Семнадцатого к врачу.

– Чтоб их всех… – покачал головой надсмотрщик. – Ладно, так и сделай, а то Энгин надерет мне задницу, если мы потеряем еще одного.

Он потер руку, державшую дубинку, словно та причиняла ему боль, словно это она была во всем виновата.

А потом они ушли через дверь на дневной свет.

– Не бойся, я быстро, – сказал я Кэт, похлопал ее по коленке и спрыгнул с ближайшей лестницы на пол рядом с открытым контейнером.

Я положил в пластиковую сумку две большие рыбины – наверное, это были тунцы, – а заодно и рыбешку поменьше, названия которой не знал. Продолжая в том же духе, я торопливо запихивал добычу в сумку. Там уже хватало на три дня, на четыре. Хватало даже на маленьких сирот, о которых заботилась Кэт, когда те не могли прокормиться подаянием от капелланов.

Ухмыляясь, я вернулся к лестнице и начал карабкаться наверх.

Глава 31 Простая человечность

Сид Артур столкнулся не только с нищетой, когда сбежал из отцовского дворца, но еще и с болезнями. Так же, как и я. Серая гниль свирепствовала на Эмеше уже несколько лет, занесенная в этот мир каким-то бессовестным торговцем. Местные жители не обладали иммунитетом против нее, микроорганизмы изжевывали их, словно бумагу, и оставляли разлагаться на улице. Я же был палатином. Благодарение Матери-Земле, у меня был иммунитет.

Вы когда-нибудь задумывались о том, каково это – быть в самом чреве эпидемии и оставаться незатронутым ею? Я ощущал себя призраком. Мое тело с совершенно чуждой другим биохимией – наследством десятков поколений генетических преобразований, стоивших миллионы имперских марок, – было защищено от мокнущих язв и приступов некроза. Это кажется благословением. Но это не было благословением, когда я смотрел, как умирают люди. И хуже того – как увядает любимый человек. Когда я еще только принимался за рукопись, то думал, что пропущу этот момент, настолько мучительной была для меня утрата Кэт. Но это неправильно. Кэт имеет значение. Не может не иметь.

Она продержалась дольше, чем другие. Дольше, чем можно было ожидать от такой малышки.

Я оставил ее на высоком выступе над главным канализационным тоннелем, в котором ужасно воняло. Мы находились прямо под Фондовой биржей на Центральной улице, намного выше уровня каналов. Наступила ночь, и свет двух лун Эмеша – белой и зеленой, исцарапанной начавшимся терраформированием, – просачивался вдоль трубы туда, где на сыром картонном поддоне лежала девушка. Сквозь вонь лишайников и гниющего мусора я различал приторный запах болезни, мокнущих язв. Этот запах можно было ощутить на каждой улице, в каждом канале и над каждой крышей города. У подножия лестницы из нержавеющей стали, ведущей туда, где осталась Кэт, я остановился, чтобы собраться с силами, успокоить бурление в животе и привести в порядок нервы.

Мы провели вместе – как воровская пара – почти два стандартных года. Я знал, что теперь этому пришел конец. Знал еще за несколько недель.

Кэт дрожала под тонким покрывалом, которое когда-то было занавеской в заброшенном доме. Мы провели там неделю, играя, как могут только бродяги, в жизнь обычных людей, пока дом не обрушился в море. Возможно, Кэт получила бы работу, если бы захотела. Я же был обречен. Для любой работы, даже самого низкого уровня, из тех, что гарантировало Министерство социального обеспечения, требовался анализ крови. Меня могли проверить на проблемы здоровья, врожденные дефекты, наркотическую зависимость и умственную неполноценность – любой предлог, лишь бы только отказать. И тогда сразу выяснилось бы, кто я такой, и меня отправили бы под арест дожидаться сообщения отца и посланника от него. Мы с Кэт были счастливы тогда – счастливы, наги и чисты. Узор из лиловых гиацинтов на занавеске, казавшийся ярким и прекрасным на разбитом окне, сейчас больше походил на погребальный венок. Но Кэт не умерла, еще нет.

Но и не заметила меня. Она что-то бормотала во сне, вздрагивая, как пламя свечи. Мне не приходилось сталкиваться с болезнями в Мейдуа, в Обители Дьявола. Я был еще маленьким, когда бабушкин мозг угас. Но леди Фуксия Белльгроув-Марло прожила больше семисот лет; она решила завести ребенка уже в зрелые годы, и мой отец появился на свет из того же инкубатора, что и я. Кэт было всего восемнадцать, меньше, чем мне, когда я покинул Делос и когда по-настоящему началась моя жизнь. А ее жизнь уже кончилась. Нужные лекарства были в большом дефиците, и я потратил все наши скудные сбережения на компрессы и бинты. Я видел новости в городе, на больших экранах, висевших над всеми перекрестками: красивые ведущие рассказывали, что болезнь оказалась устойчивой к лечению антибиотиками. Целые районы города ограждали, чтобы очистить каналы от трупов, мертвые тела сжигали прямо на площадях, потому что морги были переполнены.

1 ... 66 67 68 69 70 71 72 73 74 ... 211
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?