Крымском полуострове и после упорных боев заняла город и крепость Керчь и город Феодосия...»

Первой бросилась к Тамаре Валя Прилуцкая, начала целовать ее, то же сделали Поддубный, Леонид Третьяк. Хотелось крикнуть на весь Киев: «Люди, радуйтесь, победа в Крыму!» Иван едва успокоил их. Лиза Моргунова реагировала сдержаннее. Вообще она никогда не выражала бурно своих чувств.

Снова голос диктора:

«...После разгрома под Тулой второй бронетанковой армии генерал-полковника Гудериана войска Западного фронта продолжали решительное наступление, преследуя и громя ее остатки...»

Новый взрыв энтузиазма.

Хотели слушать и дальше — через минуту должен был начаться концерт украинской песни, затем выступление народного артиста республики Юрия Васильевича Шумского, но надо было беречь батарейки. Позднее они послушают еще и Москву...

Началась оживленная беседа. Подумали, кто чем будет заниматься после войны. Валя вернется в горком комсомола, на прежнюю должность инструктора отдела школьной молодежи, Поддубный возглавит Октябрьский райком комсомола, Лиза Моргунова станет артисткой, Леонид Третьяк продолжит учение в пединституте, Тамара Антоненко... Разными дорогами пойдут они в мирную жизнь, но навсегда останется дружба, сроднившая их в подполье... Представили, какой радостный праздник прошумит по всей стране, когда диктор объявит по радио: «Товарищи, война окончилась. Гитлеровская Германия разбита! Народы Советского Союза приступают к мирному труду». Какое это счастье — проснуться утром и знать, что войны нет, собраться и идти на работу, по вечерам прогуливаться улицами родного города, любоваться видом на Днепр и Заднепровье с Владимирской горки... Но кто доживет до тех вымечтанных дней?

Кто доживет? Сейчас не хотелось думать об этом. Лучше сосредоточиться на другом. Приближается Новый год, Красная Армия встречает его большими победами на фронтах. Освобождены Ростов, Калинин, Керчь, Феодосия, сорван немецкий план окружения и захвата Москвы... Под Новый год надо хоть немного повеселиться. И молодым, и старым. Человек живет надеждами, а добра этого хватает на всех.

К Третьяку подсела Валя, попросила подробнее рассказать о Томашевке, ведется ли там какая-нибудь работа.

— В Томашевке я познакомился с прекрасной женщиной, до войны она была директором Киевской средней школы номер семьдесят восемь, — ответил он, — с Верой Иосифовной Гатти.

— Необычная фамилия.

— Иностранная. Гатти — дочь итальянского коммуниста, сама тоже член партии с 1918 года. Когда немцы приближались к Киеву, добровольно пошла на фронт, работала медицинской сестрой в одном из госпиталей Красной Армии. В сентябре в районе Броваров попала в окружение и в плен, откуда ей удалось бежать. Вернувшись в Киев, сразу же включилась в подпольную работу, но в период массовых арестов вынуждена была перебраться в Томашевку. Вместе с коммунистами Борисом Башкировым и Василем Володиным создала там подпольную организацию, наладила связи с Фастовом, с Петром Михайловичем Буйко. Они и меня вовлекли в свою группу, даже пытались убедить не возвращаться в Киев. У Гатти есть сын Слава, 1922 года рождения, война застала его в Ленинграде, где он заканчивал артиллерийское училище, Теперь, разумеется, он на фронте...

О том, что произошло с Гатти позднее, рассказывают уже страницы истории. В 1942 году профессор Буйко предупредил Гатти, что гестапо и полиция Фастова заинтересовались ею, собирают данные о ее работе до войны. На заседании бюро томашевской подпольной организаци было принято решение о том, чтобы Гатти на некоторое время переехала в другое место, и вскоре она отправилась в далекую поездку на Черниговщину, рассчитывая установить там связи с партизанами. Это ей посчастливилось сделать, и она осталась в Черниговском партизанском соединении. В Томашевку из-за болезни вернуться не смогла, вместо нее прибыл связной, который и передал подпольщикам установки и задания штаба партизанского движения. Длительное время Вера Иосифовна Гатти работала медсестрой в партизанском отряде имени Кирова из Черниговского соединения Попудренко, работала до тех пор, пока в одном из боев, 30 июня 1943 года, пала смертью храбрых.

Героически погиб на фронте и ее сын Слава. Это случись 30 сентября 1942 года под Синявином Ленинградской области.

Разговоры и перешептывания перебил голос Тамары:

— Товарищи, сейчас будут передавать последние известия.

Все склонились над радиоприемником, затаили дыхание. Снова настал момент, ради которого они, собственно, и собрались здесь: послушать Большую землю.

И вот...

«Говорит Москва! От Советского Информбюро. Вечернее сообщение 31 декабря. Наши войска, продолжая продвижение вперед, заняли город Калугу и крупный железнодорожный узел Кириши. На одном из участков Западного фронта немцы предприняли несколько ожесточенных контратак. Наши бойцы, отбросив противника с большими для него потерями, продолжали развивать наступление и заняли двенадцать населенных пунктов. На другом участке Западного фронта наша часть за день боев выбила немцев из пятнадцати населенных пунктов...»

Сообщение дочитано, а в комнате — тишина, все застыли в радостном настроении.

Освобождена Калуга! Еще один подарок к Новому году. Неужели началось? Неужели действительно началось то, что является крахом вермахта? Сладко замирает изболевшееся сердце, а в воображении — тысячи раз согретый мечтой день, когда на киевские улицы вступят советские воины-победители. И сразу развеются кошмары этой длинной ночи. Нет, это теперь не только мечта. Они идут! Родные, дорогие, любимые. Взята Калуга, взят крупный железнодорожный узел Кириши... Только за один день боев освобождено двадцать семь населенных пунктов... Началось!..

— Друзья мои! — как всегда первым проговорил Иван. — Вот когда можно и помечтать. Представьте себе, что будет, когда Советское Информбюро передаст в эфир такое сообщение: «Население Киева восстало! Из рабочих окраин повстанцы с боями подошли к центру города и осадили здание, где расположено гестапо, в котором засели солдаты службы безопасности и верхушка гитлеровского командования. Штурм последнего опорного пункта фашистов продолжается. Повстанцы превратили столицу Советской Украины в неприступную крепость, многочисленные попытки врага вернуть город терпят крах. Как стало известно, вооруженное выступление начал сравнительно небольшой отряд киевских комсомольцев-подпольщиков («во главе с Иваном Крамаренко», — мысленно продолжал его фразу Третьяк). Советские войска, ломая вражеское сопротивление, форсированным маршем спешат на помощь славным патриотам Родины. Второй день над Киевом гордо реет красный флаг»... Ну, как? — Иван поочередно всматривался в лица присутствовавших, словно готовился немедленно вести их за собой. — Эффектно? Позднее, я уверен, будут названы и наши имена, будут и высокие награды вплоть до звания Героя Советского Союза. Взвесьте, товарищи, когда еще представится случай так прославиться?..

«Что с ним произошло?» — думал тем временем Третьяк, вслушиваясь в пламенные речи Крамаренко. При помнил, как панически тот реагировал на арест Коли Охрименко. Не являются ли эти нетерпеливые призывы и слишком нервозные