– Замолчи, Дэни, и не испытывай мое терпение. – Голос Раза наполнился гневом, но Вэл не думала о нем, прислушиваясь к своим ощущениям. Голова притупленно болела, сломанная рука вновь неприятно заныла, давая о себе знать. Вэл задумалась, что совсем не знает, сколько времени провалялась без сознания.

– Я больше не твоя Вторая, помни об этом! А вот она носит на руке твой браслет, верно, Ра? И она важна для тебя, эта человеческая девчонка, правда? – Пауза. Вэл задержала дыхание, с неприязнью ощущая, как предательски учащенно забилось сердце. – И я искренне не понимаю, как ты позволил всему этому случиться!

– Я сказал тебе. Замолчи. – Судя по голосу, Раза был зол, с трудом сдерживая себя.

– Действительно, красавица, шла бы ты погулять. – Хлопок, будто Кара ударил Дэни по спине. – Мы все знаем, какая ты у нас жалостливая, и ты молодец, свое дело сделала. Так что иди проветрись.

Здесь еще и Кара? Безумно захотелось открыть глаза и оглядеться, но любопытство, щедро приправленное необъяснимым страхом привлечь к себе внимание, вынуждало Вэл лежать молча, притворяясь спящей.

– Нет проблем, делайте, что хотите, – огрызнулась Дэни, а затем раздались тяжелые быстрые шаги, и хлопнула дверь, отдаваясь вибрацией в теле.

– Ох уж эта Дэни, – вздохнул Кара. – А ты говорил, тебе нравится ее человечность.

– Тогда, когда она к месту, – напряженным голосом отозвался Раза.

Несколько долгих, показавшихся бесконечными секунд мужчины молчали, заставляя Вэл с трепетом предполагать, а не заметили ли они, что она уже давно не спит.

– Ну как она? – наконец произнес Кара.

– Дерьмово, Кара, – тускло отозвался Раза.

– Как сам? Пришел в себя? – Звук льющейся воды пробудил жажду. Вэл сглотнула мучительно пересохшим горлом.

– Со мной все в порядке.

– Да говори кому угодно, но не мне. – Кара замолчал, шумно глотая воду, а затем деревянная кружка брякнула о невидимый стол. – Простил ее?

– Мне не за что ее прощать. Она просто слабый человек, как и сказала Дэни.

Вэл втянула носом воздух, не веря своим ушам.

Что?

– Раза, – протянул Кара, – прекращай, а? Она предала тебя, ты сам только что говорил.

– Верно.

– Но?

– Не важно. – Раза явно не хотел отвечать на вопросы Кара, голос звучал слабо, казалось, его мысли были где-то далеко отсюда.

– Говори давай, – понизив тон, серьезно сказал Кара.

Раза молчал.

Вэл чувствовала, как, вторя сошедшему с ума сердцу, в сломанной руке бьется боль.

– Мне кажется, в том, что она сделала, есть и моя вина, – произнес Раза.

Внутри все оборвалось и устремилось далеко вниз, в не имеющую дна пропасть. Вэл судорожно вдохнула обжигающий легкие воздух.

– Значит, я вел себя как-то не так, делал что-то неправильно.

– О, узнаю своего мальчика, – тихо проговорил Кара. – Ты готов винить себя, но не готов поверить в то, что она, возможно, действительно ни при чем.

– Я тебе не мальчик, Кара, – поправил Раза, но голос его звучал спокойно, словно эти слова он сказал для порядка, только потому что должен был. – То время давно ушло.

– Правильно. Мальчик вырос. Только нисколько не изменился.

– На что ты намекаешь? На то, что я напрасно подверг ее наказанию? – с искренним удивлением спросил Раза. – Ты сам был там и все слышал. Яниса не стала бы врать.

– Почему ты так уверен?

– Потому что мы оба знаем ее… – изумленно фыркнул Раза. – Сколько, Кара? Десять, пятнадцать лет? Ты должен помнить ее еще совсем ребенком.

– Ну и что? – серьезно спросил Кара. – От той девочки, с которой ты по молодости резвился в кровати, давно могло ничего не остаться.

Вэл ощутила себя дурой. Нет, даже хуже. Полнейшей идиоткой, наверное, хотя и это слово не передавало всех чувств.

Яниса была знакома с Раза.

Яниса. Знакома. С Раза.

Вэл остро почувствовала, что почти приблизилась к чему-то важному, будто еще немного, стоит только протянуть руку – и ухватишь то главное, что, оказывается, ускользало от нее все это время.

Стрела с прикрепленной к древку запиской. Милая белокурая девушка со свечой в руке.

Как его имя?

Раза.

Из дозорных, верно? Вожак их стаи.

Яниса знала его. Все это время эта девушка с невинным лицом знала Раза.

Все рядом, на поверхности, нужно просто увидеть.

Вэл пыталась, понимая, что ее усилия тщетны.

Ревность? Месть за прошлое? Нет, маловероятно. Тогда что? Почему? Ради чего она затеяла такую долгую и серьезную игру?

Три месяца, за которые они стали подругами. Три месяца – и один день, за который она все разрушила.

– Нет, я верю ей. Ты думаешь, я бы позволил просто так обвинить Вэл? Они мне полтора часа рассказывали… Пардус говорил, что замечал в ней перемены. Она плакала и скрывала от него свои слезы, боялась рассказать это дерьмо. – Голос Раза непривычно сорвался, точно ему было сложно вспоминать произошедшее. – О чем мы вообще? Это просто глупо мусолить все по кругу.

Мужчины помолчали какое-то время, а затем Кара тихо произнес:

– Ты оставишь ее своей Второй? Даже если все так и было?

– Да, – ответил Раза.

Внутри, глубоко под ребрами, болезненно сжалось.

«Глупая, прекрати так реагировать на него, – осадила себя Вэл. – Он не заслуживает этого».

– Она делает тебя слабым, Раза. – Ухмылка слышалась в голосе Кара, и Раза, несомненно, заметил ее так же, как и Вэл.

– Может быть, – отозвался Раза после небольшой паузы, и его голос на мгновение дрогнул. – Но с ней я… могу быть собой. Я могу быть тем, кто я есть, понимаешь?

– Ты почти прикончил ее, но смотри-ка, она успела затянуть на тебе ошейник. – Раздался хриплый смешок. – Будь аккуратен, не удавись.

– Иди ты, – беззлобно ответил Раза.

Вэл не выдержала. Хватит. Она больше не могла слушать все это. Этот сумасшедший, переворачивающий все с ног на голову разговор. Так не должно было быть.

В висках глухо стучало, горло неприятно саднило, и Вэл ощущала, что еще немного – и проклянет саму себя за слабость, за проснувшиеся чувства, за надежду, пробудившуюся после услышанного.

«Ничтожество, – сказала она себе. – Ты никто. Почему он так нужен тебе – мужчина, который легко предал тебя?»

Вэл зашевелилась, открывая веки. Яркий дневной свет больно резанул по глазам; она вскинула здоровую руку, морщась и стараясь прикрыться ею от холодных лучей зимнего солнца, падающих сквозь открытые ставни окна. Она моментально узнала знакомые стены в доме Зеффа, обитые темными деревянными панелями. Она лежала на тахте, где обычно спала.