Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кла, ну ты какого хрена клювом щёлкаешь? Ты не мог посмотреть что-ли?!
— Йа? Ваш бог вас — вас вас.
— Чего?
— Кап, хорош трындеть! Давай за дело!
— Я вроде в армию нанялся, а ощущение, будто я за детьми приглядываю… — Вздохнул Эльтер. — Жаф, не трогай, горячее!
Ночь опускала свою вуаль на плечи роте. Каждый знал, что смерть близка, но старался об этом не думать, веселясь, жуя мясо и запивая его вином.
Глава 19
Происшествий не было, если не считать, что кто-то из третьего взвода напился в дугу, и рухнул в костёр, своими воплями подняв половину лагеря. Пьяный Лесник устроил построение роты, но ему быстро наскучило, и он скомандовал отбой.
— Ребята… — Подал голос Жафро. В палатке отряда царила тишина, но никто не спал. — Может, нам стоит подумать о… хм… путях отхода? Я не горю желанием умирать.
— Ну и я тоже, я не для того сраные горы рыл, чтоб помереть в болотах. Есть предложения? — Ответил Капллеус.
— Да особых нет… Честно сказать — я боюсь. Мне страшно, ребята. Похоже, что нас бросят на убой. Мы — рота новичков. Мы — прерванный эксперимент.
— Не согласен. — Буркнул Дий. — Эксперимент не прерван. Мы же живы.
— Толку с того? Мы говорим о том, что нашу роту кинут в мясорубку. И мы там все погибнем.
— Все остальные роты тоже кинут в мясорубку. Это война. — Подал голос Бельт. — И мне страшно, мужики. Но что делать? Мы подписали контракт. Если подойти к Леснику и сказать, вот, мы тут подумали, деньги что нам выдали — возвращаем, и мы по своим делам пошли. Как думаете, сколько плетей пропишут? — Все промолчали, прикидывая в уме. — Никто нас не отпустит.
— Бежать? — Подал голос Кла. На него тут же зашикали и разговор прервался, хотя у всех эта мысль порхала в уме калейдоскопичной бабочкой, кружила рядом, словно муха, норовящая занырнуть в кружку вина.
— Жафро, ты как попал сюда? — Спросил Эльтер, стараясь разрядить обстановку. Простодушный Жаф, хохотнув, начал рассказывать:
— Пришли военные, говорят: идёшь с нами. Я сказал — идите без меня, дел много, не до прогулок. Один меня дубинкой ударил, ну я его схватил за лицо и чуть надавил. Бросил и пошёл за косой — пора же уборочная, пора косить, а то пшеница ляжет, преть начнёт. Ну их много налетело, скрутили. Били, потом развязали, а передо мной Лесник, говорит, теперь я солдат. Ну и вот.
— Ну, а ты Кла?.. А, ладно, всё равно не поймём. Бельт? — Махнул рукой Капллеус, переводя хитрый взгляд с Эльтера на сержанта.
— Да я чего? Я служу в армии с 10 лет.
— И?
— Что?
— Ну, ты армию ненавидишь же, хоть что-то расскажи.
— С чего бы ненавижу? Кормят хорошо, одевают, учат. Вот воевать не люблю. Мне не понравилось. А ты сам-то, Кап?
— Я беглец, мужики. Сбежал с каторги, решал, как улизнуть, подвернулся набор в армию. Думал, стоит выйти за ворота, сбегу. А потом мы как-то с вами… то в одно… то в другое, и не только плохое. Я вроде и почти раб, а стал богатее в сто раз, чем на воле жил. Спасибо Дию. Я как вы. Останетесь — я с вами. Уходим — я с Дием.
— Я тоже, если что, пойду с Дием. — Внезапно на чистейшем авенди сказал Коркач.
Все замолчали. Вместо тишины повис гомон — снаружи слышались крики караульных, голоса тихонько поющих у костра песни и «тайком» пьющих вино солдат. Где-то слышался визг деревенской девки, переходящий в звонкий хохот. Дий почесал щёку и спросил:
— Вы спать собираетесь?
— Вот именно! — Раздался голос Йелно снаружи палатки. — Лучше спите, чем такие речи вести.
— Ты какого бога там подслушиваешь, а? Я сейчас встану, и вырву тебе глаза! — Повысил голос Кап.
— А причём тут глаза? — Заинтересовался денщик.
— А при том, что ими ты нашу палатку отыскал, пришёл сюда ногами, и развесил уши. Сначала вырву глаза. Во второй раз — ноги. Ну а в третий — сделаю, как у нас на рудниках.
Отделение навострило имеющиеся уши. Слышны были только сопение Жафа и шебуршанье переминающегося снаружи Йелно.
— А как делали у вас на рудниках? — Спросил Дий, не выдержав любопытства.
— Ага, как? — Поддакнул Йелно.
— В третий раз отрезали губы.
Эльтер присвистнул, а Бельт отчаянно зачесался.
— А почему ты тогда про уши сказал? — Не понял Дий.
— А что уши? Почему губы, не пойму. — Пожал плечами Йелно. Он уже проник в палатку, присел на входе, и выставил перед собой две бутыли с деревенским вином. Кап деловито установил зажжённую заново свечу, и стал метать на импровизированную из простыни скатерть — закуску.
— Что такого? Ха… Сам прикинь — слепой, без ног. Когда тебе ставят миску с баландой, ты руками держишь тело, а губами пьёшь. У нас их называли комарами. Губы тянут как хоботок. — Кап глянул на побледневшего Йелно. — А прикинь, как жить, если губ нет? Не попьёшь, не поешь — одни зубы снаружи, и не всем везёт, если передние есть. И вот ты окунаешь морду в миску с водой, а потом резко перекидываешься на спину, чтоб вода осталась во рту. Так и пьёшь. Таких мы называли колесуны.
Кап чесал бровь, всем своим видом показывая безразличие, разливая вино по кружкам.
— А что мешает рукой чашку держать? — Спросил Дий, подсаживаясь. — Зачем именно с пола пить?
— Понятия не имею. Потому что так не интересно брехать? — Пожал плечами, ухмыляясь, Капллеус.
— Боги тебя дери во все… все… Кап! Да как ты можешь так, а?.. — Схватился за сердце Йелно.
— Ха, ты просто слишком наивен, Йелно, над тобой сложно не подшутить. — Улыбнулся обычно серьёзный Эльтер, поднимая свою кружку.
— Будем! — Буркнул Жаф, и тут же опрокинул в пасть вино.
— Э-э-э? Ты же спал?.. — Удивились все.
Может Лесник и Джетсис и