для связи с моим непосредственным командиром для доклада и получения от него дальнейших инструкций. — Пелль отрапортовал, вытянувшись в струну. — Прошу также вас предоставить своих людей для расквартировки моей роты.

— Ист, ты что?.. — Шокировано протянул гвардеец. — Какой такой хвост? Ты что, правда грибы жрёшь?

— Что?! Грибы?! — Заорал Лесник, хватаясь за меч. Йелно тут же подскочил к нему, и схватил за руку. — Что?! Сволочь! Ты!.. Эра, моих ребят там убили, там долбаный полк врага, я шлю к тебе за помощью, а ты мне только божий уд на листе лопуха в ответ! А теперь ещё, сука, говоришь, что я предатель и дезертир?! Да я тебя… Пусти, Йелно! Пусти, а то видят боги, я и тебя зарублю!

Лесник орал, брызгал слюной и боролся со своим денщиком за свой меч. Гвардеец и его люди за этим молча наблюдали, отступив подальше, а мимо шла рота, все как один повернув шеи и выпучив глаза. Даже раненые и то забыли о своих хворях, наблюдая эту сцену. В конце концов Пелль успокоился, оттолкнул от себя Йелно и обратил горящий злобой взгляд на бывшего друга:

— Связь с майором, гвардеец! — Процедил он. — У вас есть такая возможность?

— Да. — Эра стряхнул с себя оцепенение, кивнув. Испуг на его лице сменила гримаса презрения. — У нас есть маг, поддерживающий связь. Через полчаса он будет в твоём распоряжении.

Гвардеец подошёл к Леснику и, понизив голос, сказал:

— Слушай, Ист, не устраивай сцен. Мне некого было послать, весь наш гарнизон тут — пятнадцать человек, включая меня. — Эра покосился на развесившего уши и придвинувшегося Йелно, но ничего по этому поводу не сказал. — Когда пришли твои ребята, и рассказали о нападении, я связался со Шваббом. Знаешь, что он мне ответил? Он передал приказ не отходить, а всеми силами удерживать укрепление. Я должен был передать приказ Швабба с твоими ребятами. А я им передал приказ об отступлении, свой, а не майора. И кто я теперь, а Ист? Говно, которое бросило тебя и твоих ребят, или ты закроешь пасть, включишь мозги и пошевелишь ими, просто, чтоб убедиться, что они у тебя ещё есть? — Эра помолчал, и тоже поправил воротник капитана. — Будет хорошо, если мы ОБА скажем, что рота разминулась с моим гонцом. И ты, и я — получим по выговору, но зато, Ист, кусок ты неблагодарного божьего говна, и ты жив, и рота твоя убогая. Будь добр, не трепись, что я сказал твоим о том, чтобы вы отступили. — Эра перевёл дух, глубоко вдохнул, закрыв глаза. Успокоившись, он улыбнулся выпучившему глаза Йелно и закончил, глядя в лицо Леснику: — Ладно, давай поговорим после того, как ты свяжешься с майором.

Джетсис закутался в свой чёрный гвардейский плащ, обошел Лесника, и, остановившись, глянул в лицо Йелно.

— А ты, надеюсь, немой. Говорливым режут язык, верно? — Подмигнул королевский гвардеец. Йелно замычал и принялся кивать. Эра хмыкнул, и пошёл к центру деревни. Хмуро оглядев капитана и его придурковатого денщика, эскорт гвардейца двинулся следом. Пелль стоял, глядя на носки сапог, красный как варёный рак, и сжимал, разжимал кулаки.

— Вот это поворот… — Протянул Йелно.

— Заткнись… Заткнись, всеми богами прошу!.. — Прошипел Пелль. — Заткнись…

Капитан со всей силы потёр ладонями лицо. Йелно замолчал, понимая, что лучше не лезть. Он искренне сочувствовал капитану, уважая его как человека и командира. Ему страсть как хотелось вставить пару слов, поюморить, развеять обстановку, но останавливало то, что сейчас капитан мог назначить трёхзначное число ударов хлыстом. Ну и естественно, уважение к Пеллю. Йелно даже считал, что останавливало его только оно, а вовсе не страх быть избитым.

Рота впечатлилась выступлением своего капитана, и расквартировка прошла на удивление тихо и споро. Было не до скандалов — все обсуждали Лесника. Лофа благоразумно ничего никому про приказ насчёт гвардейцев говорить не стал, но поглядывал по сторонам внимательно. Он ожидал увидеть пару сотен бойцов, однако им на помощь пришло только пятеро, да десяток суетившихся местных. Маги Гаэльна тут же принялись ими командовать, кто-то побежал за местным знахарем, кто-то за старостой. Остальные принялись помогать ставить палатки. Да и рота, уже привыкшая к походным тяготам и тренировкам, без указаний Лесника и, тем более, Лофы, вполне справлялась со своим размещением сама. Палатки росли как грибы, кое-где уже задымились первые костерки — обувь и одежду нужно сушить в любой удобный момент, никто не знает, когда представится следующий шанс. А идти в бой с мокрыми ногами и задницей — удовольствие сомнительное. Первое отделение ставило палатку без Дия и Эльтера — первый убежал на помощь лекарям, звеня своим рюкзаком со всякими склянками, второй тут же попал в патруль. Справились со всем быстро, и Кла принялся разжигать костёр, топлива было полно — Жаф притащил с собой целый сноп хвороста и дров. В какой-то момент по лагерю пошла волна шепотков — оказалось, мимо шёл Лесник, хмурый как туча, а следом — Йелно, улыбающийся, кивающий знакомым, и рассылающий воздушные поцелуи местным крестьянкам.

— Пижон. — Буркнул Капллеус. В его голосе Бельт уловил зависть, но промолчал, готовя продукты к ужину. Горняк встряхнул полотно палатки, обернулся к Коркачу: — Кла, ты колья забил?

— Забить. — Кивнул от будущего костра тот.

— И вот гадай, то ли ты забыл, то ли сделал… — Пробубнил Кап. Еще немного помотыляв ткань, он сунул палатку в лапы Туцу: — Жаф, а ну, потряси, а то стоишь, не делаешь нифига!

Дий сновал туда сюда по центру деревеньки, гордо называемой местными — площадь. Ну-ну. Десяток навесов, в которых по выходным располагались торговки, здоровенный столб в центре, да кособокая коновязь с длинным корытом для воды — вот и все украшения местной «площади». Но сейчас она была забита галдящим народом: сотней людей и тысячей звуков. Раненые стонали, люди перекрикивались — кто-то ругался, кто-то что-то спрашивал, слышался даже смех. Ну а почему бы и нет? — пожал плечами травник. В конце концов — рота в относительной безопасности, и пережитые эмоции требовали выхода в какой угодно форме. Ох, не сладко сегодня придётся дозорным и Леснику — большая часть роты перепьётся до поросячьего визга. Уже сейчас во всю шли меновые отношения с местными, хоть и тайно и с оглядкой, но солдаты отоваривались местным вином. Дий и