– Что случилось?

– У нас бабушка живет в Новых Черемушках, –объяснила она обстоятельно. – Совсем старенькая. Видишь, продукты ей тащу,она тоже прихворнула, из дома выйти не может. Зовем переехать к нам, нообременять нас не хочет.

– С ума сошла бабка, – сказал я сварливо. –Не понимает реалий.

– Ну и что, – возразила она с обидой, – я ее оченьлюблю! Она моя бабушка.

– Помрет, – сообщил я великодушно, – тебе квартируоставит.

Она отшатнулась в испуге, замахала руками:

– Ты что, дурак? Не нужно мне никакой квартиры, пусть живеткак можно дольше. Я ее люблю, пусть никогда не умирает!

– И всю жизнь будешь возить ей продукты?

– Буду, – ответила она вызовом. – А тебезавидно?

– Было бы кому завидовать, – сказал я насмешливо тономчеловека, который свободен, абсолютно свободен, у которого никаких долгов ниперед обществом, ни перед престарелыми родителями, ни вообще передкем-либо. – Эх, Анжелка…

Она перекинула сумку из руки в руку, я заметил, что в самомделе тяжелая, даже пальцы побелели.

– Ладно, пока, Виталик.

– Давай подвезу, – предложил я. – Моя тачка за дваквартала отсюда.

Она покачала головой.

– Не стоит. Здесь прямая ветка, без всяких пересадок. Наметро приезжаю за то же время, что и на такси.

Улыбнулась и, не слушая моих возражений и уговоров, быстроспустилась в переход, а там дальше будет спуск в метро, ну и ладно, катись,эксгибиционистка. У меня своих делов выше крыши, было бы счастьепредложено, дурочка, сама не понимаешь, от чего отказалась…

Купив застежек для пирсинга, я на всякий случай взял еще итри пары сережек, найдется кому подарить, да и новые девчонки появляются каждыйдень, им тоже надо подбрасывать что-то яркое, тогда будут твои желания на летуловить.

Охранник паркинга подобострастно поклонился, я всегда дающедрые чаевые, забежал впереди меня и распахнул дверцу моего «БМВ».Я кивнул, неспешно вырулил на дорогу и погнал по широкой автостраде,лениво размышляя, куда направиться. В ресторан вроде бы еще рано, как и вказино… хотя в казино можно и с утра, но тогда буду похож на этих чокнутых,которые там постоянно просаживают все наличные. Я тоже несколько разпросадил все, что у меня было с собой, уже ощутил опасный азарт, но…

…каким-то чудом не дал перерасти в болезнь. Наверное,сработало самолюбие: не люблю проигрывать, а если не могу ходить в победителях,как вообще хожу сейчас, то нечего и лезть не в свои игры. Денег не жалко,всегда могу достать еще, но ощущение проигрыша – хреновое. Кого-то оноподстегивает отыгрываться, а я после ряда неудачных попыток отыграться лучшепоищу другие поля, где можно взвинтить адреналин.

Можно еще заехать к Илоне, у нее родители на службе, можнопозабавиться, но… это она позабавится, больно требовательная и привередливая,все должно делаться, как хочет она, вырастет в настоящую бизнес-леди, но я неальфонс, сам плачу и делаю подарки, так что следующая по тому маршрутуСтервочка, такой у нее ник в сети, буду проезжать мимо ее дома через десятьминут… Нет, эта настолько сладкая, что перебор просто. И скучная. Сюсюкает,жеманится, хихикает не к месту, ну никак не стервочка…

Пожалуй, стоит заехать к Ольге, с этой всегда просто иникаких проблем. Правда, надо свернуть на параллельную улицу, а там хреноваяразвязка, по авторадио предупреждают о вялотекущей пробке, что может вообщезастыть надолго, там дорожные работы, шоссе сузили, то и дело кто-то спешитпроскочить раньше и задевает других, все замирает до приезда ГАИ.

Может, к Наталье? Все бабы одинаковы, только одни ближе,другие – дальше. Индекс доступности у всех один, ни одна другой непозволяет стать доступнее, тут же предлагает себя по еще более сходной цене.

Впереди зажегся красный свет, я притормозил и остановился,даже хотел было выйти и поправить дворники, ибо пересекаем главную, и здесьприходится стоять долго.

Лениво рассматривал, припустив стекло, девчонок на тротуаре:бегут к троллейбусной остановке, на меня оглядываются с жадным интересом. Вижу,вижу, что в ваших мозгах, двустволки…

Взгляд зацепился за легкую поджарую женскую фигурку вджинсах. Девушка идет быстро и целеустремленно, в одной руке полиэтиленовыйпакет, через плечо перекинута дорожная сумка, волосы пепельного цвета небрежнособраны и закреплены аптекарской резинкой.

Я опустил стекло до упора, высунул голову.

– Лина!..

Она оглянулась, на меня взглянули ее серые строгие глаза, яувидел на лице недоумение, затем рот растянулся в легкую улыбку.

– А, богатенький мальчик… Как квартира?

– Все в порядке, – ответил я чуть сердито, – ужедругую купил. Как ты?

Она пожала плечами.

– Нормально.

– Грызешь гранит науки?

– Грызу.

– Еще долго?

Она оглянулась на светофор, но ей, как и нам, красный, сновасдвинула плечами.

– Почти год.

Я сказал неожиданно для себя:

– Садись, подвезу.

Она покачала головой.

– Спасибо, я на троллейбусе.

– На машине быстрее, – сказал я.

– А мне по прямой, – ответила она. – Почти таже скорость.

– Здесь уютнее, – сказал я с настойчивостью. –Посмотришь, какой здесь салон!

Она усмехнулась, я увидел в ее глазах странноепревосходство.

– Спасибо, я не избалована.

Я оглянулся, скоро будет зеленый, а за мной уженабралось машин, сказал настойчиво:

– Да брось ломаться, садись!

Она посерьезнела, отступила, в глазах появилось осуждение.

– Извини, мне некогда.

И отвернулась. Зажегся зеленый, машины рванули, сзадитут же раздраженно забибикали. Я крикнул ей:

– Я не сдвинусь с места, если не сядешь!..

Она оглянулась, покачала головой и двинулась через улицувместе с пешеходами. Сзади бибикали громче, я тронул машину, на скоростипересек перекресток, а на той стороне сразу припарковался, это получилось какраз метров за тридцать перед троллейбусной остановкой.

В зеркало заднего обзора смотрел, как пешеходы медленноползут неопрятной кучей по зебре, начинают расслаиваться, самые быстроногиевырываются вперед, старики стараются изо всех сил, но все равно позади, а улицаздесь широкая… Лина идет в первой группе, легкая и быстрая, лицо серьезное,брови сдвинуты, но я шестым чувством угадал, что обо мне уже забыла, едвазажегся зеленый.

Когда поравнялась с моей машиной, я уже стоял с правойстороны и распахивал дверцу.