— Я бы хотел ошибаться, — тихо сказал Мэтью.

То, что Мэтью был прав, мы поняли уже на следующее утро: ему стало хуже. Температура перестала сбиваться, а голос звучал еще более хрипло. Скорее всего, его мучали сильные боли, но Мэтью не признавался и, как не странно, его голова оставалась ясной.

Внутри меня все сжималось от страха и одновременно я не могла поверить в то, что это действительно происходит с нами. Мой всегда сильный муж не может так просто сдаться обычной болячке. Почти весь день я провела с ним, перепробовав все способы лечения, которые знала, и отлучилась лишь когда Мэтью захотел наедине поговорить с Артуром, а потом с Лили и приехавшей Анной. Когда старшая дочь вышла из нашей спальни, тихонько прикрыв за собой дверь, я увидела, как по ее лицу текут слезы. Я молча обняла Анну, прекрасно понимая, что ей нужна не я. Они с Мэтью всегда имели необычайно близкую связь, и Анна сейчас снова переживала свой личный ад.

— Я зайду к тебе попозже, — шепнула я дочери и вернулась в нашу с Мэтью спальню. Он снова что-то писал в дневнике и, судя по напряженному выражению лица, делал это из последних сил.

— Эй, — я села рядом с ним и коснулась руки мужа. — Давай немного отдохнем? Ты можешь дописать и позже.

Мэтью покачал головой.

— Дай мне пару минут, пока я осознаю происходящее. Я не знаю, сколько времени осталось.

Внутри меня все заледенело, я не позволяла себе плакать, но от этих слов, сказанных хриплым шепотом, слезы все же подступили к глазам, и я быстро сморгнула их. Сейчас не время.

— Что ты пишешь? — я не выдержала и первой нарушила тишину через некоторое время.

— Важные вещи, которые мне нельзя забыть, — тихо ответил Мэтью и повернул дневник так, чтобы я могла прочесть последние строки.

Трафальгарская площадь, 10 июня, книга Диккенса «Большие надежды». Эта строчка повторялась снова и снова, и она же сейчас причинила мне почти физическую боль.

Мэтью готовился к своей смерти.

— Я всегда лучше запоминаю, когда пишу, — словно извиняясь, сказал муж.

— Ты это и так не забудешь, — я мягко забрала тетрадь из его рук и положила ее на тумбочку. — Но тебе еще рано думать о смерти, ты поправишься.

— Я так не думаю, Мэри, — шепнул Мэтью, прикрыв глаза и опустившись на подушку. Я видела, как он морщится, значит, каждое движение сопровождается болью. — Прости, что говорю тебе это.

Вместо ответа я просто обняла Мэтью, положив свой подбородок на его голову. Может быть так он не сразу поймет, что я плачу.

— Тебе страшно?

— Хотел бы я сказать, что нет, но да, мне чертовски страшно в этот раз. Странно, правда? Я не чувствовал этого так давно. На самом деле мне не страшно умереть, просто ужасно не хочется расставаться с этой жизнью и всеми, кто есть в ней. Расставаться с тобой.

Я кивнула. Мэтью словно прочитал мои собственные мысли. На его месте я бы сказала то же самое.

— Если…Если все закончится плохо, — я глубоко вздохнула и заставила себя прекратить плакать. — Я найду тебя в следующей жизни.

— Я в тебе и не сомневаюсь, — слегка улыбнулся Мэтью. — Я много раз убеждался, что ты всегда следуешь за мной и именно об этом я хотел с тобой поговорить. Не отправляйся в этот раз за мной, Мэри. Не приближай свою следующую жизнь.

Я закрыла глаза и сжала челюсти, стараясь сдержать рыдания. Мэтью это понял.

— И не плачь, в конце концов мы с тобой уже столько раз умирали, — муж нашел мою руку и поцеловал ее.

— Я бы хотела уйти с тобой, — я озвучила то, о чем думала последние часы. — Что мне делать тут без тебя?

— Жить, — просто ответил Мэтью. — Помочь Артуру управлять поместьем, а нашим девочкам пережить мою смерть, руководить больницей, выдать Клэр замуж, когда придет время, познакомиться с нашими внуками и внучками, которым только предстоит родиться…

Мэтью все говорил, а я вдруг поняла одну простую вещь: даже если он умрет, то жизнь так или иначе продолжится для всех вокруг. Пожалуй, для всех кроме меня.

— Пока я тут лежал, мне пришло в голову кое-что, — продолжил муж. — Если наше перерождение будет скорым, то мы можем еще застать наших детей и внуков. Познакомиться с ними в следующей жизни. Я не знаю, как это будет, но ведь это возможно, наша семья довольна известна и найти их будет не сложно.

Я смотрела на мужа и понимала, что он прав. Впервые за все жизни у нас была возможность хоть как-то прикоснуться к своему прошлому. Конечно, пока очень смутная, но все же возможность.

— Хорошо, — шепнула я. — А я сделаю много фото всех событий, которые ты пропустишь и вложу их в твои дневники. Кстати, я знаю, куда спрячу твои дневники, чтобы ты нашел их в следующей жизни…

— Т-ш-ш, — Мэтью приложил палец к моим губам. — Я не хочу знать, Мэри. Ты сама отдашь мне их и все фотографии, когда мы встретимся в следующий раз.

Я широко распахнула глаза. Я знала, что значат для Мэтью его дневники, и вот сейчас он полностью доверил мне труды не одной своей жизни. Мэтью действительно не сомневался, что мы еще встретимся.

— Интересно, какой будет наша встреча? — кажется, Мэтью думал вслух.

— Какой бы ни была, это будет самый счастливый момент, — шепнула я, снова крепко обняв мужа. — Меня больше убивает время, ведь не понятно, сколько нам этого ждать. Могут пройти столетия…

— Ты стоишь того, чтобы немного подождать, — Мэтью снова улыбнулся, и я поразилась тому, как его глаза сияли в этот момент. — Даже если пройдут сотни лет, я тебя найду.

Я и не сомневаюсь, мой дорогой.

В камине потрескивал огонь, на улице стемнело и только тогда Мэтью, наконец, уснул, но мне не спалось. Я лежала рядом с ним и старалась не думать о том, что это может быть наша последняя ночь вместе. Мысли одна мрачнее другой мелькали в моей голове, но я не позволяла панике прорваться наружу. Пока мы вместе все хорошо.

Я вспомнила, что через несколько дней мы собирались поехать в отпуск, а еще я пообещала Мэтью полетать с ним на этом проклятом самолете, когда появится возможность. Неужели всего этого не будет?

— Я полечу с тобой хоть на другой конец света, — прошептала я, не осознавая, что говорю это вслух. — Просто останься со мной.

— Ловлю