Но, осознанно или нет, Дариус пытался сделать то же самое со мной. Каждый раз, когда он говорил, что мы похожи, что только он может меня понять, он пытался оттолкнуть меня от людей, которых я люблю. Но как бы трудно ни было в это поверить, я знала, что я в опасности, что то же самое может случиться и со мной. Если бы Эвран не остановил меня, когда я сожгла гобелен, я бы могла уничтожить себя. И в следующий раз нам может так не повезти.

Во что бы ни верил Дариус, ответом на его вопрос о том, как утолить голод, как заполнить пустоту, на самом деле была не я. Это была моя сила. И если он был прав насчет моего вопроса, возможно, он был прав и насчет ответа на него.

Что, если единственным для меня способом избежать саморазрушения было оставаться рядом с Дариусом?

По эту сторону гор мир совершенно другой. Дни такие короткие, что у нас не было другого выбора, кроме как двигаться в темноте. Снег почти везде был по колено, что замедляло ход лошадей и очень их утомляло. А поскольку все время падал новый, я сомневалась, что нам удастся выследить лусири. Я все еще не могла понять, как Эвран пропустил такую огромную дыру. Меня беспокоила его невнимательность – даже моего света не хватало, чтобы видеть при таком количестве снега. Я держалась особняком, игнорируя Дариуса всякий раз, когда он пытался ехать рядом со мной. Джин и Эвран большую часть времени ехали вместе, хотя редко разговаривали вслух.

На третий день в Теже одна из двух оставшихся собак начала скулить, что было нехарактерно для этих существ. Обычно они лаяли, только когда находили добычу.

– Что это? – спросил Дариус. – Лусири?

Гончая принюхалась, убежала в лес, но почти сразу вернулась и залаяла еще настойчивее.

– Я тоже это чувствую, – сказал Эвран. – Гниющее мясо.

– Наверное, это останки добычи лусири. Хороший признак того, что мы на верном пути. – Дариус приказал гончей взять след, и мы отправились за ней, наши лошади изо всех сил старались не отставать от проворного животного. С бешеным лаем собака спустилась с небольшого холма в овраг, и к ней присоединилась вторая гончая.

Я заметила под сугробом небольшую пещеру, как раз когда Сирил крикнул Дариусу, чтобы тот отозвал своих собак.

– Это не добыча лусири! – крикнул он.

Но было слишком поздно. Собака, стоявшая ближе к пещере, залаяла на нее, а в следующий миг оттуда выскочило существо с огромным количеством длинных лап, как у паука, и схватило гончую. Она исчезла в темноте, визжа от страха. Раздался еще один мучительный вой и затем хлюпающий звук, сопровождаемый порыкиванием. После этого я заткнула уши.

– Что это была за тварь? – спросил Эвран, держась поближе к Джин, которая готова была расплакаться.

Голубые глаза Сирила расширились от ужаса.

– Триктус. Я слышал о них раньше, но никогда не верил, что они и правда существуют.

Дариус, ошеломленный, все еще молча смотрел на нору, оставшаяся собака съежилась возле его лошади.

– Они выстилают свои норы гниющим мясом, – объяснил Сирил. – Так они заманивают добычу. Я должен был догадаться раньше.

– Ничего страшного, – наконец сказал Дариус, хотя он выглядел так, будто заболел. – Нам нужно двигаться дальше. Через пару часов стемнеет, и нам нужно найти место для отдыха.

Если и было что-то хуже ночевки на улице, так это ночевка на улице посреди снега. Однажды Сирил показал нам, как построить округлое снежное убежище, но мы не могли каждую ночь тратить силы на его сооружение. Я растопила снег до замерзшей земли, но она была твердой, как камень, и я ничего не могла поделать со снегом, который падал на нас, пока мы спали. Оставшаяся гончая свернулась калачиком рядом с Дариусом по ту сторону небольшого костра, разведенного из нескольких попавшихся нам сухих веток. Я лежала ближе к Эврану и Джин, которые разговаривали приглушенными голосами под звуки догорающего костра.

– Ты, наверное, ужасно по ним скучаешь, – сказал Эвран. – Знаешь, ты очень храбрая.

– Нет, не знаю. – Голос Джин был мягким, почти застенчивым.

– Ну, а я знаю. Кто из твоих родителей маг? – спросил он. – Или они оба?

– Вообще-то, никто.

– Я думал, что у обычных людей не может быть детей-магов.

Огонь потрескивал искрами.

– Меня удочерили в раннем детстве, – сказала Джин. – Мне никогда не рассказывали о моих настоящих родителях, но я всегда думала, что меня отдали в попытке защитить.

Их разговор продолжался, но мой разум зацепился за слова Эврана. «У обычных людей не может быть детей-магов». Это не могло быть правдой. Я бы знала, если бы мой отец был колдуном. И он, конечно, сказал бы нам, если бы мама была колдуньей. Разве не так?

Я не поверила Дариусу, когда он сказал, что отец солгал о девочке с бриллиантовыми слезами. Но у отца были от меня тайны об их отношениях с Дариусом, о нашей маме и даже о моей магии.

И все же позволить мне верить, что я – единственная колдунья в семье, казалось бессмысленно жестоким. И это не объяснялось попыткой меня защитить. А отец, хотя и был до крайности осторожен, жестоким не был. Наверняка было какое-то другое объяснение.

Я натянула одеяло на голову, чтобы заглушить их голоса. Так я расплачивалась за свое любопытство.

На следующий день, когда мы снова ехали по нескончаемому снегу, Джин и Сирил немного отстали. Дариус отправился вперед на разведку – его мощный конь преодолевал снег легче, чем наши маленькие лошади, и я осталась наедине с Эвраном, впервые за долгое-долгое время.

Я понимала, что должна рассказать ему все, что узнала, но меня сдерживали откровения прошлой ночи. Я не была наивной и понимала, что между нами все не сможет остаться по-прежнему после того, как он узнает правду о способностях Дариуса и о том, кем он когда-то был. Как я могла ожидать, что Эвран все еще будет мне доверять, захочет начать со мной новую жизнь, когда в любую минуту я могу стать чудовищем, как Дариус? Как я могла подвергать его такой опасности?

Когда моя лошадь подошла к его жеребцу, я улыбнулась, хотя внутри у меня все переворачивалось.

– Привет, незнакомец.

Он улыбнулся мне сверху вниз.

– Я совсем не уделял тебе внимания, да? Мне очень жаль.

– Все нормально. – Я прикусила губу, не зная, как вести себя дальше. – Мне нужно кое-что тебе рассказать, но боюсь, что тебе это не понравится. – Я сделала глубокий вдох. – Это насчет Дариуса.

– Боишься? – Он поднял брови. – Ты же знаешь, что можешь рассказать мне все.

– Я знаю, и я хочу. Но боюсь, что ты начнешь относиться ко мне по-другому после того, что я расскажу.

Эвран нахмурился.

– Сомневаюсь, что это возможно. Но если тебе будет удобнее рассказать Джин…

– Нет-нет, – заверила я его. – Это должен быть ты. – Я сказала себе, что смогу это сделать, что будет легче разделить бремя с тем, кого я люблю. Эвран тоже боится собственной магии. Он поймет. – Недавно ночью я пошла проверить лошадей – у меня было чувство, что что-то не так. Я нашла пустоту, в нее упала одна из собак.