– Мне так жаль. – По крайней мере, это было правдой. Никто не заслуживает такой ужасной участи.

Долгое время он молчал, и я боялась, что мы доберемся до лагеря и он не успеет рассказать конец истории. Мне нужно было знать, что с ним стало, что станет со мной.

– Расскажите мне все. Пожалуйста.

– Я пытался найти своих родителей, но они пропали. – В темноте леса его глаза были похожи на два тлеющих угля. – Они уехали из Сильвана с моим маленьким братом, и я больше никогда их не видел. Я знал, что мне нужно укрепить свой разум, чтобы сопротивляться Бастиану, если я собираюсь отомстить. Поэтому я нашел другого телепата. Она занималась со мной каждый день в течение нескольких месяцев. Наконец, когда я стал достаточно сильным, я попросил Бастиана встретиться со мной в лесу за городом. На дуэлях колдуны используют магию. Я подготовил свой разум к борьбе с ним, и я готов был его убить за то, что он сделал с моей семьей. И со мной. Но хотя он научил меня использовать мой свет и тепло, он никогда не рассказывал об одной опасности. Я даже не уверен, что он знал. Так же, как звезды, которые мы призвали с неба, наша сила может быть израсходована. Гори слишком жарко и слишком ярко, и ты… станешь мной. В тот день я уничтожил Бастиана, но попутно уничтожил и самого себя.

Я остановилась, слишком потрясенная, чтобы осмыслить его слова.

– Я не могу объяснить, каково это – быть наполненным любовью и светом, а потом превратиться в полную пустоту, – продолжил он. – Я был лишь оболочкой того, кем был раньше. Я ото всех отстранился, ни с кем не разговаривал, даже со своей возлюбленной. Я больше не был способен никого любить. И вот однажды меня пришла проведать телепат, которая меня обучала. Когда мы обнялись, я почувствовал, как что-то внутри меня изменилось, во мне пробудился голод, подобного которому я никогда не испытывал. Она попыталась отстраниться, но я не мог ее отпустить. Ее магия начала вливаться в меня, и это было самое большое удовольствие, которое я испытывал с тех пор, как потерял свою силу. Единственное удовольствие, первый раз за долгие годы, когда я почувствовал себя собой. К тому времени, когда я наконец ее отпустил, она была мертва.

Он посмотрел вниз на свои руки, как будто их не узнавал.

– Теперь я могу это контролировать, насколько тебе известно. Но тогда не мог. На несколько недель мне стало лучше, но потом магия начала иссякать, и голод вернулся. Так все и началось. Я забирал силы у других магов, чуть-чуть здесь и немного там. И ирония заключается в том, что, если раньше, прикасаясь ко мне, люди получали ответы на свои вопросы, теперь я стал видеть, в чем заключаются их вопросы. – По его глазам пробежала тень. – Но они не находят во мне ответа.

– В чем заключается мой вопрос? – Слова сорвались с моих губ прежде, чем я смогла себя остановить.

Он придвинулся ближе ко мне, так что мне пришлось вытянуть шею, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Как ты можешь быть самой собой, но при этом оставаться свободной.

Мне снова показалось, что я стою у двери, которая пропускает только в одну сторону, и если открою ее, то уже не смогу вернуться обратно. Но я не могла ее не открыть.

– А каков был ваш вопрос?

– Мой вопрос был одним и тем же с тех пор, как я узнал, что со мной сделал Бастиан: как я могу остановить этот ужасный голод? Как я могу снова почувствовать себя целым? Кто может помочь?

Несмотря на то, что меня грело мое сияние, по спине пробежал холодок. Потому что он уже сказал мне ответ.

Я.

Мы стояли в лесу лицом друг к другу, вокруг нас, словно снег, кружило признание Дариуса.

Дариус нуждался во мне, и он знал это с нашей первой встречи. Возможно, он не понимал, зачем и почему, но он видел достаточно, чтобы держать меня рядом. Поэтому он проявил ко мне интерес во дворце, поэтому не убил меня и не посадил в темницу после того, как я уничтожила гобелен. Возможно, он даже больше не был ему нужен.

Но в глубине души я знала, что он ошибается. Я не могла исправить Дариуса. Нет, если только он не планировал истощить меня так же, как и того телепата, а я скорее умру, чем позволю этому случиться.

Я скрестила руки на груди, успокаиваясь от ощущения, как у меня под кожей разливается сила.

– Это ошибка.

– Что именно? – спросил он.

– Ответ. То, что вы видите, когда прикасаетесь ко мне. Это неправда.

Он покачал головой.

– Это правда, Лиора. Я заподозрил это в тот момент, когда тебя увидел, еще до того, как прикоснулся к тебе. Но уже несколько недель я точно знаю, что это правда.

– Если вы думаете, что я когда-нибудь позволю вам истощить меня…

– Я так не думаю, – быстро сказал он. – Я даже не думаю, что видение означает именно это.

– Тогда что оно означает?

Он взглянул в сторону лагеря, который был уже в десятках футов от нас.

– С тех пор как я тебя встретил, я почувствовал, что похожу на себя прежнего, чего не испытывал уже десятилетия. С тех пор, как я перегорел, вообще-то. И это не означает, что мне нужно забрать твою магию. Мне было достаточно просто находиться рядом с тобой, рядом с твоей силой.

– Нет. – У меня волосы встали дыбом, когда я поняла, о чем он говорит.

– Тебе не кажется, что это может приносить пользу нам обоим? Что с такой мощной силой, как у нас, нам нужно что-то прямо противоположное, какой-то противовес? Может быть, я и есть твой ответ? Если не я, то что помешает тебе точно так же перегореть?

Я покачала головой, глаза защипало от горячих слез гнева и смятения.

Словно почувствовав мою слабость, он шагнул вперед.

– Кто еще сможет понять тебя так, как я? Мы единственные люди в мире с такими способностями. Насколько я знаю, мы единственные маги в мире, обладающие одинаковой силой. Думаешь, это совпадение?

– Вы ошибаетесь! – Я была в такой ярости, что вокруг меня поднимался пар.

– Ты отрицаешь, потому что сомневаешься. Если бы ты верила, что совсем на меня не похожа, ты бы не спрашивала, как я стал таким.

– Нет, – сказала я, но это прозвучало едва громче, чем шепот. Он во всем ошибался. Должен был.

Я развернулась и зашагала прочь, испытав облегчение, когда он не последовал за мной. Я нашла дорогу обратно в пещеру и забралась в спальный мешок так тихо, как только могла, но Эвран заморгал, когда я опустила голову на одеяло.

– Все в порядке? – спросил он.

Я кивнула, потому что не смогла заставить себя солгать вслух.

Я никому не рассказала о том, что произошло, хотя Джин, возможно, узнала правду с помощью своих способностей. Как я ни старалась сдержать свои мысли, я не могла понять того, что сказал мне Дариус. Его вера в то, что мы каким-то образом связаны, была такой же удручающей, как осознание того, что когда-то он действительно был человеком. Он был ребенком, когда в его жизни появился Бастиан, когда заставил поверить, что родители его бросили, а сам он – единственный человек, которому Дариус может доверять.