И тут совершенно не важно, что я и являюсь, по факту, той самой девушкой! Мне, твою мать, хочется элементарного — можно даже бессмысленного «о погоде»! — общения, ведь я вырос в обществе, где можно практически всегда в той или иной форме найти себе собеседника, было бы желание!

В наёмников-одиночек, которым общение неизвестно как понятие, кстати, тоже не поверю! Хотя, если предположить, что все наёмники — психи… Ну такие мысли к чёрту!

В общем, сидела лиса на попе ровно, мыслила, что мир вокруг странный и люди — и кицунэ, которые игнорируют со словами «отстань, надоела» — в нём тоже странные, не поддающиеся элементарной житейской логике!

Потому, чтобы унять стресс, я гладил собственный хвостик. И успокаивало же! Впрочем, хотелось себе девять пушистых друзей. Только осталось понять: это от зависти к Мор или же желания почувствовать, каково это, иметь дополнительные девять конечностей. Ну, если уметь ими управлять, как Моририн…

— Тихо шифером шурша, едет крыша не спеша… — едва слышно вздохнул я, когда задумался о направлении собственных мыслей. — То-то говорили, что у наёмников и иже с ними зачастую проблемы с головой… Неудивительно, с такими-то буднями…

* * *

Когда внутренний калькулятор подсчитал, что до города остался лишь день-полтора пути… я пребывал в паршивом настроении и самочувствии.

Началось всё вот прямо с утра: сперва показалось, что внезапно, но потом, пораскинув мозгами, вышло, что день-два присутствует… напряжение в теле. В этот же день у меня отчётливо начала гудеть голова, что настроения мне не прибавляло, да и желание кого-нибудь порвать или горло перегрызть начало проявляться особенно остро.

Как выяснилось чуть позже, ко всему прочему, у меня зверски обострились чувства: жужжание комара, который, казалось, летал рядом с ухом, я расслышал чуть ли не в десяти метрах от себя; запах еды был непривычно насыщенным, и в супе можно было по отдельности ощутить и мясо, и специи, и привкус железа, в котором этот суп варился; яркий свет начал слегка резать глаза; а одежда как-то внезапно принялась раздражать чувствительную кожу, требуя то ли почесаться, то ли не трогать себя лишний раз.

От всей этой совокупности факторов к обеду я чуть ли не рычал и продолжал планомерно звереть! Бесило абсолютно всё: постоянное дребезжание повозки; прыжки на чёртовых кочках; молчание наёмников, возведённое в Абсолют; яркое солнце, висящее над головой; громкий стрекот жучков в траве; даже смех Барса за десяток повозок вперёд раздражал неимоверно!

Так что чувство опасности и интуиция, добавившиеся к этой какофонии, практически не удивили, впрочем, немного успокоили разум и заставили собраться. Опасность ощущалось какой-то абстрактной, если так можно выразиться, и опосредованной, но тем не менее, я всё же поспешил донести свои соображения до спутников.

— Мех на хвосте дыбов встаёт, — порыкивая и хлестая воздух хвостом, оскалился я. — Похоже, нас ждут гости.

Идиотизмом никто не страдал, а здоровая паранойя — залог жизни параноика, поэтому новость о возможной засаде на дороге разлетелась внутри каравана достаточно быстро. Умудрились, кажется, даже передать весть головному дозору, ибо он, судя по разговорам, заметно приблизился к голове колонны.

Следующий час ничего не происходило, но я потихоньку-помаленьку зверел — какофония чувств вновь обрела краски, а напряжение и нарастающее чувство опасности только подначивали что-нибудь «отчебучить»: в голову начали заползать серьёзные в своей цели мысли, например, посмотреть, как будет гореть та сволота, которая тревожит интуицию. Просто ради удовольствия…

— Мор, — в который раз за день позвал я лису в надежде получить ответы своему состоянию.

Впрочем, здравый смысл упорно, игнорируя моё состояние, твердил, что кицунэ стала подозрительно долго спать, но я в который раз отмахнулся от подобных мыслей — лиса, видно, до сих пор отходит от нашего «марафона тренировок» в Даре. Всё-таки Моририн относительно недавно «проснулась»…

— Мор! — чуть громче позвал я кицунэ, но ответа так и не получил. — Ну и хрен с тобой…

В следующее мгновение по хребту пробежали мурашки неизвестного чувства, а хвост агрессивно распушился, когда в голове колонны что-то взорвалось, а затем послышался скрежет падающего дерева.

«Магия!» — мелькнула догадка, когда я уже выпрыгивал из остановившейся повозки, обнажал один из мечей и видел поваленное на дорогу подгорающее дерево. На караван, очевидно, напали: по бокам торгового тракта стояли бандиты, которые теперь улюлюкали и бренчали оружием, создавая раздражающую какофонию звуков, должную наоборот напугать и деморализовать.

Правда, мне было не до этого, ибо, окинув взглядом диспозиции, я матерился и поражался, как головной дозор «дозорит», если пропускает с добрые полсотни бандитов, сидящих, сука, в кустах на обочине тракта! Надеюсь, дозорные заметят отсутствие каравана и рванут обратно — удар в спину бандиты, небось, не ожидают…

— Север на мне, — задав манеру планирования, прогудел один из наёмников, оказавшихся рядом.

— Поддержу усилением, — хмуро осмотревшись, рублено отозвался маг, опознанный Моририн.

— Юг, — рыкнул я, беря противоположную сторону, ибо понятия не имел, какие где здесь стороны света.

— Тылы и круговая поддержка, — тихо отозвался единственный лучник в нашем небольшом кружке, закладывая стрелу.

Таким образом, быстренько разобрав «зоны ответственности», мы приготовились к бою, который всё никак не мог начаться — впереди колонны уже с минуту шли никому ненужные переговоры на повышенных тонах, сводящиеся к «отдай — не могу». А прислушавшись к «требованиям», захотелось приложить руку к лицу…

Товарищи, заявляю, это звиздец! Такого ни в жизни, ни в книгах мне ещё встречать не доводилось! Бандиты-пацифисты! Наверное, я был прав, и это неправильный мир, создавший неправильных бандитов[1]…

— Кто сдастся — не тронем!.. — послышался крик.

Ничего, как говорится, не предвещало, но, когда от наших наёмников всё-таки отделилась несколько человек, мелькнула ироничная мысль: «Ненавижу парламентёров[2]…» Впрочем, ни разбойники, ни наёмники ведь не хотят терять свои жизни понапрасну, вот только я сдаться, например, не могу. И дело даже не в том, что не отпустят, а в том, что я в женском теле.

Возможные перспективы… не радужные. Даже если они целиком и полностью надуманны.

— Убить всех! — наконец прозвучал крик-приказ.

Бандиты, опровергая мои мысли, радостно помчались на нас: кого-то убил лучник ещё на подходе, но на меня всё равно насело сразу двое и трое остались за их спинами, как поддержка.

Всё-таки находились мы возле повозки, и возможности разбойников были ограничены, что давало нам некие шансы, ведь наёмник-стрелок попался умелый — в просвет между нами