Вот только Шу не была уверена, что этого достаточно. И что если она полезет глубже в его подсознание, не сделает хуже. Все ж опыта у нее — ноль.

Отпив холодной воды из поданной Бален кружки, она снова прикрыла глаза и велела Мануэлю:

— Иди к себе и поспи часов двенадцать.

— Слушаюсь, моя госпожа. Ты сама как?

Мануэль героически заставил себя погладить Шу по голове. Через больно, страшно и не могу. Очень коротко и тут же отдернув руку.

Проклятье!

— Ни ширхаба у меня не вышло. Прости, Маноло.

— Выйдет. Не все так сразу.

— Мне приятно, что ты в меня веришь.

— Конечно, верю. В кого мне верить, если не в тебя? Ты дважды спасла меня, ты помогла мне развить и усилить дар так, как я и не мечтал. Я всегда буду верен тебе, что бы ни случилось.

— Вот и хорошо. — Шу резко встала, глянула непроизвольно отшатнувшемуся Мануэлю в глаза. — Раз ты верен мне, то сегодня же поедешь в Метрополию. Я лично напишу шеру Майнеру и попрошу, чтобы он занялся тобой.

— Но, Шу, оставить тебя в такое сложное время? Я не могу!

— Можешь, Маноло. — Шу нахмурилась. — Пойми, ты сейчас слишком уязвим. При том, как ты реагируешь на меня и даже на изготовленную мной защиту, ты — потенциальное оружие Бастерхази. Ты готов поручиться, что завтра он не влезет тебе в голову и не заставить сделать что-нибудь…

Тяжело сглотнув, Шу умолкла. Представлять, что Мануэль мог бы сделать под влиянием темного шера с его-то полувековым опытом интриг и злодеяний, не хотелось.

— Ты не доверяешь мне больше? — тоже нахмурился Мануэль.

— Доверяю, но… ты говоришь, я дважды спасла тебя, Маноло. Но мне пришлось спасать тебя только потому, что ты пострадал из-за меня. Оба раза.

Она упрямо задрала подбородок, ожидая закономерного вопроса: почему это в первый раз он пострадал из-за нее. Но Мануэль ее удивил. Он невесело рассмеялся и спросил совсем не то, что она ждала.

— А если бы ты не устроила то представление с моим убийством и воскрешением, то какая судьба бы ждала сына предателя? Шу, пусть я не великий шер, но ведь не дурак же. Тем более я уже довольно хорошо знаю и тебя, и Зако. Он слишком хороший боец, чтобы так глупо ошибиться. А ты могла бы вылечить нанесенную им рану за полсекунды. Что и сделала, не так ли?

— Так, — пожала плечами Шу. — И давно ты знаешь?

— Да как-то постепенно дошло. Но не вчера. До того как я принес тебе клятву верности.

— И ты мог любить…

— …любить тебя еще сильнее, потому что я восхищаюсь тобой. Принцесса, не умеющая рассчитывать на пять ходов вперед — не принцесса, а прекраснодушное недоразумение.

— Наба…

— Да, я Наба, — усмехнулся Мануэль. — И я служу тому, кто не просто носит фамилию Суардис, а тому, кто достоин любви и верности. Тебе, Шуалейда.

— Мне повезло с тобой, Мануэль. Но ты все равно поедешь в Метрополию к лучшему менталисту. Потому что ты очень нужен и мне, и Каетано. Здоровым. Ты понял меня?

— Да, моя госпожа, — неохотно склонил голову Мануэль. — Я постараюсь вернуться как можно скорее. Обещай, что будешь часто зеркалить мне. Прогнать меня и оставить без уверенности, что с тобой все хорошо — слишком жестоко. Даже для наводящей ужас Зуржьей Погибели.

Шу фыркнула.

— Новый титул?

— Ну что ты. Старый. Один из сотни. Тебя уважают до… э…

— Он хотел сказать «до усрачки», но постеснялся ранить твои нежные ушки, — прокомментировала Бален.

— Ладно, сойдемся на том, что просто уважают. Маноло… — Шу с трудом подавила порыв коснуться его стихийными потоками. Так, как привыкла за эти месяцы. — Я буду по тебе скучать.

— Хочется надеяться, что у тебя найдется время для скуки. Но не очень-то верится.

— Все. Иди. Сейчас же поезжай! И за час до полуночи будь на связи. Я хочу быть уверена, что тобой не поужинало Хиссово отродье.

— Подавится. — Мануэль отсалютовал шпагой и поклонился, не делая даже попытки поцеловать ей руку или обнять. — До скорой встречи, моя принцесса.

Мануэль ушел, гордо расправив плечи. И только когда дверь за ним закрылась, Шу позволила себе выдохнуть и устало зажмуриться.

— Баль, вызови шера Убеду. Мне нужно…

— Уже вызвала. Наверняка уже прибыл. Но ты уверена, что это необходимо? Шу, может быть…

— Не может, — отрезала Шу. — И нет, я не буду одалживать у тебя Энрике.

— Ну и зря, Энрике бы помог тебе восстановить баланс.

— Нет, я сказала. Еще не хватало брать в любовники мужа единственной подруги.

Бален только передернула плечами и перевела тему:

— Тебе письмо и подарок. Вон, на столе.

При слове «письмо» Шу вздрогнула. Дайм, пусть это будет Дайм!

Она призвала письмо и разочарованно вздохнула. От полковника Дюбрайна по-прежнему не было ни слова. Зато на розовом, надушенном вербеной конверте красовалась подпись Виолы Ландеха. Шу чуть не отбросила бумажку прочь, но, поймав укоризненный взгляд Баль, развернула и начала читать старательно выведенные буквы с завитушками.

— Боги, она и писать-то толком не умеет, — сморщилась Шу, скомкала лист и бросила на пол. — Подумать только, она надеется, что я приму ее в семью, потому что она, видите ли, любит Каетано! Она, видите ли, постарается быть ему достойной и верной женой! Она, видите ли, желает показать мне свою любовь и дарит самое лучшее, что у нее есть! Как думаешь, что?

— Голову папаши в пряном маринаде, — флегматично отозвалась Бален.

— Ки-ису! — выплюнула Шу. — Котеночка, ширхаб его подери! Пушистенького, модненького котеночка! Злые боги, как мне не хватает Морковки, она бы съела этого котеночка вместе с глупой коровой!

— Вот этого котеночка? — Бален покопалась в складках юбки и извлекла двумя пальцами за шкирку белый комок меха с ярко-голубыми глазами. Комок открыл розовую пасть и пискнул. — Прелесть, правда?

— Пре-елесть, ути-пусечки! — Шу передернулась. — Вот только котика по имени Ландеха мне не хватает. Выкинь.

— Еще чего. Именно белого пушистого котика тебе и не хватает.

Бален кинула растопырившего лапы котенка Шуалейде. Он приземлился на юбку, вцепился всеми когтями и полез вверх. Шу помянула ширхаба, сняла звереныша с платья и оглядела, держа на вытянутой руке.

— А если сделать из него мантикора? Новая модная порода… Или хоть крылья ему вырастить…

Размышления Шуалейды прервала открывшаяся дверь.

— Кастелян Гнилого Мешка, бие Убеда, по повелению вашего высочества, — объявил гвардеец, за плечом которого маячил невзрачный человечек в коричневом сюртуке с лоснящимися рукавами.