— О да, ваше высочество. — Сильво поклонился. — Как видите, для умелой шпаги может найтись вполне мирное применение. Поверьте, спокойная жизнь преподавателя нравится мне куда больше службы в ведомстве шера Гильермо.

— Весьма похвально.

Шу улыбалась, расспрашивая Сильво о школе, супруге и прочей ерунде, но улыбаться становилось все труднее. Все попытки прочитать Сильво были бесплодны — неужели и ему делал защиту Бастерхази? Но нет, иная структура барьера, менее сложная, но более прочная.

— Кстати, кто делал ваш ментальный амулет? Прекрасная работа!

На миг показалось, что Сильво побледнел. Или это тени от неверного света?

— Амулет? — переспросил Сильво. — О, прошу ваше высочество меня простить, но не имею чести знать магистра, его изготовившего. Это подарок моего дорогого тестя, а его сиятельство заказывал артефакт в Метрополии. Уверен, граф Седейра будет счастлив рассказать вашему высочеству о происхождении амулета!

Шу едва не поморщилась. Конечно, так Сильво и выложил правду. Но подозрительно! Очень подозрительно. Не забыть сказать Энрике, чтобы проследил за Сильво и его школой.

— Непременно! И передайте графу, что он весьма удачно выбрал себе зятя.

Распрощавшись с Сильво, Шу прицепила к нему следящее заклинание и отправилась в курительную. Пока она помогала Энрике допрашивать бывших королевских приятелей, краем сознания присматривала за графом. Как ни странно, он не соврал. Всего через несколько минут Сильво покинул дом вдовы Пусоль, посадив впереди себя на лошадь Эдуардо Седейру. Судя по кислому привкусу ауры, тот был давно и изрядно пьян.

Еще сильнее были пьяны сиятельные повесы. Пьяны и перепуганы. Ни один из них не посмел и пискнуть, когда король потребовал снять защитные амулеты, чтобы Шуалейда могла без помех прочитать их память. Ничего интересного, если не считать размеров долгов, планов по соблазнению красоток и смутных посулов Харрераса, она в шерских мозгах не нашла.

Кай наморщил нос, выслушав отчет по последнему из бывших приятелей.

— Отличный рецепт от трусости и скуки: записаться добровольцами в армию. Год-другой под началом хорошего сержанта, и станете похожи на людей.

Не слушая слабых возражений и заверений в вечной преданности, Кай развернулся и покинул курительную. Толпившиеся под дверью любопытные шеры прянули в стороны, удивленно переглядываясь: тот ли это король, что всего лишь на прошлой неделе пил и бузил с ними на равных?

«Совсем не тот, — думала Шу, следуя за Кеем вниз по лестнице. — Ничего общего! И ничего общего с моим маленьким братишкой. Злые боги, что происходит?!»

Внизу короля со свитой встречала взволнованная вдова Пусоль: обвешанная всеми драгоценностями, напудренная и надушенная, как куртизанка, она теребила веер из пушистых перьев так, что тот грозил вскоре стать похожим на ощипанную курицу.

— Ваше величество, окажите честь! Ваша любимая форель в сметане и перепелки с яблоками… — голос ее, и без того дрожащий, совсем ослаб.

Но Каетано, против ожиданий, сменил монарший гнев на милость. Шу не поверила своим глазам: когда это братец успел научиться дипломатии? Или это снова… нет. Не стоит во всем подозревать подвох.

— С удовольствием, Пеппина, — так светло улыбнулся Кай, словно не по его приказу Шуалейда только что выпотрошила разум пятерых шеров. — От перепелок, приготовленных вашей кухаркой, мы не в силах отказаться даже под угрозой войны с Мертвым. Надеюсь, они не отравлены? — Каетано засмеялся истинно монаршей шутке и предложил побледневшей матушке Пусоль руку. — Ну что вы, милейшая Пеппина! В вас я уверен, как в самом себе.

Вдова покраснела и что-то пролепетала, а Кай обернулся к шерам и подмигнул:

— У нашей дорогой Пеппины хватит форели на всех.

При изготовлении ментального амулета следует помнить главное правило: более сильный менталист всегда взломает амулет, изготовленный более слабым. Поэтому так ценятся довоенные артефакты и потому их так сложно достать. Большая их часть хранится в сокровищницах королей и герцогов, чьи предки когда-то те артефакты и изготовили. Однако это не значит, что шерам-терц не стоит и браться за изготовление ментальных амулетов. Стоит. Это весьма востребованная и выгодная специальность. Спрос на ментальную защиту первого и второго уровня был и есть всегда. Но опять же, одним из важнейших этических правил артефакторов является обязательное указание категории мастера-изготовителя. Нарушение данного правила наказывается штрафом и лишением лицензии.

Из лекции с.ш. Элоизы Гленорман для 1 курса Магадемии

Рональд шер Бастерхази

24 день ласточек. Риль Суардис

Роне покинул совет с чувством глубокого злорадства. О нет, он не заявил Ристане «я же говорил», это было ни к чему. Ему вполне хватило того, что она прибежала в панике и умоляла спасти ее прелестную шкурку от последствий глупейшего плана.

Как и следовало ожидать, Закариаса бездарные наймиты не убили, а вот он сам в компании Герашана сыграл просто великолепно.

М-да. Почему-то Роне гордился подчиненным Дайма, как будто тот был его собственным. И действиями Шуалейды гордился. Глупо, нерационально, но… ведь это они с Даймом ее учили!

Вот и сейчас его так и подмывало похвалить сумрачную девчонку. Наконец-то она прекратила паниковать, скандалить и маяться ерундой, а занялась делом. То есть интригами. Правильными королевскими интригами. А еще очень хотелось спросить, как там мальчишка Наба и хорошо ли Шуалейда помнит, как работать с ментальными закладками, а то и проконтролировать ее действия.

Еще раз м-да. Кажется, ненависть в нем выгорела. Что весьма досадно — ненависть придавала сил и даже отчасти заглушала боль. Еще досаднее, что на смену ей не пришло ничего. Так, невнятные намеки на какие-то эмоции. Серые, подернутые пеплом.

— Плохой признак, Ястреб, — подтвердил его опасения Ману. — И твоя идея с артефактным сердцем мне очень не нравится.

— А мне — очень нравится, — беззастенчиво соврал Роне. Весь полумесяц, что он прожил с уникальным артефактом в груди, ни одна эмоция не дотягивала до отметки «сильной». Разве что усталость. Он очень устал. От всего. — Сердце светлого отлично себя чувствует в пробирке, а мне наконец-то не так больно.

Бесплотный Ману, расположившийся в кресле Дайма, словно ему было не все равно где висеть, только покачал головой и сотворил себе призрак шамьета в призраке чашки.

Глупые игры в жизнь.

То ли дело — научные эксперименты. Вот это по-настоящему интересно. Наверное, наука — это и есть призвание Роне. По крайней мере, от нее он никогда не устает и ему никогда не приедается познание. О да. Познание — вот то, ради чего стоит жить. Или существовать. На самом деле, без разницы.

Очередной эксперимент Роне намеревался начать прямо сейчас. Смелый эксперимент, и крайне удачно, что ему можно не беспокоиться о технике безопасности. С артефактным сердцем кое-что становится очень простым.