как скоты, а в довершении всего бросили без охраны боевую технику. Понимаешь, бро-си-ли, - последнее слово я произнёс по слогам. - Ну, как вас не почистить? Ты радуйся, что тебе вместо двух ёмкостей в кузов сунули одну, правда, взорванную, но всё-таки сунули ведь. Может ты объяснишь особисту, зачем вы набрали столько гражданской одежды. А я вот думаю, что он может подумать, что вы решили сдаваться боевикам. А? – Этим я добил старшину и он уже не оправдывался, а лишь беспомощно оглядывался, надеясь на помощь, но помощь не шла.

- Прапорщик, у тебя ровно тридцать минут, чтобы ты выдернул из арыка свою технику и быстренько убрался отсюда, тогда я может и забуду всё, что видел. Если не уложишься - вызываю сюда особиста, и ещё ему расскажу, как ты солдатам раздариваешь норковые шапки. Надеюсь, что ты её привёз из дома? - Хитро подмигнул я старшине.

- Товарищ майор…, я всё понял…, через двадцать минут нас тут не будет. – Прапорщик засуетился, попытался за что-то поблагодарить, но я намекающее постучал, пальцем по часам и его как ветром сдуло.

Мимо моего КП пропылил Будулаев на машине и приветственно помахал рукой. Да, пора на совещание. Оставив за себя Кирьянова, я двинул в сторону штаба. Прошёл мимо КШМок Кирилова и Черепкова, которые сделали вид, будто они меня не видят. Ну и чёрт с ними, всё равно после обеда на коньячок ко мне придут. Через пять минут свернул у «Быка с Бараном» к зданию, где размещался штаб. Как обычно в глаза бросилась большая дыра в стене трёхэтажного здания на месте бывшего кабинета директора племенной станции. Когда с ходу, после короткого боя, заняли племенную станцию то командир со штабниками пошёл выбирать место для штаба. На первом этаже было много обширных помещений: актовый зал, столовая с буфетом, огромная бухгалтерия. На втором и третьем этажах располагались небольшие кабинеты специалистов и руководства. Зашли в кабинет директора на втором этаже

- Товарищ полковник, как раз для вас кабинет, - наперебой заговорили сопровождающие.

Действительно, это был типичный кабинет руководителя. Сейфы, столы, стулья, телефоны и другие не дешёвые атрибуты. Окна выходили на Чечен-Аул и открывали взгляду красивую панораму окрестностей. Дверь справа вела в большую комнату отдыха директора, которая была тоже не хило укомплектована. Обширная приёмная, тоже предполагала именно здесь разместиться командиру полка. Но Петров походил, похмыкал, разглядывая помещения, и не захотел там размещаться. Приказал поставить свой кунг сзади здания, и решил – Буду здесь жить. Не лежит у меня сердце к этому кабинету.

И правильно сердце командиру подсказало, на следующий день духи первым же снарядом из танка попали в кабинет директора и всё там разворотили. И теперь каждый день обстреливали из орудий расположение командного пункта полка и позиции артиллерии. Правда, били не прицельно, а по площадям. Но всё равно эти обстрелы доставляли достаточно хлопот. Каким-то образом они вычислили, что совещания у нас проходят в девять часов и в семнадцать, и в это время снарядов падало гораздо больше.

На совещании командир полка довёл до присутствующих происшедшие последние случаи и потребовал от командиров ужесточения воинской дисциплины. Когда разнос был закончен, командир уже в более спокойном тоне стал ставить задачи. Оказывается, завтра на место первого батальона будет становиться морская пехота, а первый батальон займёт позиции правее третьего батальона и будет продвигаться в сторону Старых Атагов.

- Ну, а напоследок, самое плохое. С завтрашнего дня, и до 21 февраля в силу вступает перемирие между федеральными войсками и боевиками. Перемирие заключили Москва и Дудаев, и ничего здесь не поделаешь. Я всех призываю к усилению бдительности и не расслабляться. Все вы, конечно, прекрасно понимаете, что боевики используют это время по максимуму для восстановления своих сил, укрепления позиций, восстановления связи и взаимодействия между собой. Я сомневаюсь, что он прекратят боевые действия, но на каждое открытие огня с нашей стороны будут реагировать, как на грубое нарушение условий перемирия. Поэтому, приказываю: огонь открывать только в случаи явного нападения боевиков.

Совещание все покидали возмущённые тем, что наши демократы бездумно заключили перемирие, которое впоследствии будет оплачено кровью наших солдат и офицеров.

В батарее меня ждало неприятное известие: пока был на совещание, младший сержант Димчиков балуясь запалом от гранаты, взрывом оторвал себе пальцы на правой руке. Ему вкололи промедол и отправили в медпункт. Ну, надо же, только утром доложил командиру, что у меня всё нормально и как сглазил. Злой как чёрт, отправился в медицинский пункт полка, где Димчиков, с посеревшим от страха и боли лицом, испуганными глазами наблюдал за врачом, который ножницами обрезал кожу, свисавшую клочками на остатках пальцев. Рядом стоял замполит и рядовой Большаков, которые доставили его сюда.

- Ну что, Димчиков, поиграл запалом? - Я со злобой смотрел на сержанта, - теперь ширинку будешь учиться расстёгивать левой рукой. Конечно, с первого раза не получится, но ничего –несколько раз обоссышь штаны и научишься.

Большаков засмеялся: - Товарищ майор, да он левша, ему пальцы правой руки и не нужны были….

Я только сплюнул с досады и ушёл обратно в батарею, где построил личный состав, оставив на позициях минимальное количество солдат, и рассказал о происшедших событиях в полку.

- Я требую от вас, - обратился к солдатам в конце, - сделать правильные выводы из того, что произошло с Димчиковым. Из того негативного, что вы наблюдаете каждый день в других подразделениях. Когда мы забываем для чего здесь находимся: начинаем пить, мародёрничать и насиловать, то мы сами превращаемся в банду, которую нужно уничтожать как бешеных собак. Поверьте, мы можем победить боевиков Дудаева, но не сможем победить чеченский народ, возмущённый тем беспределом, который мы можем принести на их землю. Я не раз говорил и вновь подтверждаю, что буду беспощадно бороться с пьянством и нарушениями воинской дисциплины. Пока у нас всё идёт нормально, но сегодняшний случай с сержантом Димчиковым это первая ласточка. Я, конечно, сомневаюсь, что он специально привёл в действие запал, чтобы оторвать себе пальцы и слинять с войны. Просто сержант маялся от безделья и не нашёл ничего другого, как поиграть с запалом. Сегодня на совещании командир рассказал,