и своими глазами в этом убедились. А сейчас, – я подняла вверх указательный палец, – у тебя есть ровно пять минут, чтобы объяснить нам, зачем тебе понадобилось всё это делать. Время пошло.

Эбони сложила на груди руки, гордо подняла голову, однако я видела, как она дрожит.

– Почему я должна вам что-то объяснять? – спросила она.

– Потому что нашей подруге угрожала какая-то девочка, наряженная ведьмой, а потом она же куда-то увела её с собой. Нам необходимо до конца разобраться, что происходит, – ответила ей вместо меня Айви.

Я же кивнула, чувствуя себя счастливой от того, что у меня есть такая замечательная сестра, за которой можно чувствовать себя как за каменной стеной.

– А если ты откажешься говорить, я возьму твоего плюшевого пушистика, – я решительно отобрала у неё медвежонка, – выйду с ним на улицу и расскажу всем о том, что ты отъявленная мошенница и лгунья!

Эбони тяжело вздохнула и закрыла лицо ладонями. Её кот зевнул, потянулся и перевернулся на другой бок, по-прежнему не обращая внимания на то, что происходит. А Эбони, посидев так немного, опустила руки и сказала:

– Ну хорошо, я объясню.

– Смотри только, не темни. Не советую, – предупредила я.

Эбони свирепо взглянула на меня и начала свой рассказ:

– Я не ведьма. Накладывать проклятия не умею. Колдовать тоже. Всё это я сама придумала. Вы это хотели от меня услышать?

Я махнула ей рукой, продолжай, дескать. Мы хотим узнать больше.

Эбони тяжело вздохнула, пожевала губами и заговорила снова:

– До этого года я никогда не ходила в школу. Никогда. Колесила с места на место с моим папой, пока он работал в Шотландии. Папа учил меня актёрской игре и фокусам, а ещё научил меня читать, считать и… продавать билеты. Мне очень нравилась такая жизнь. Но потом мы переехали сюда, папа купил театр и решил, что теперь я должна получить приличное образование.

Я приподняла брови. Приличное образование! Слышала я уже эти слова, слышала и прекрасно знаю, что за ними кроется.

– Я не хотела ходить в школу, – продолжила Эбони. – Я умоляла папу, я плакала, но он считал, что так для меня будет лучше. Я всегда хотела, чтобы папа мной гордился, поэтому не стала нарочно заваливать вступительный экзамен. Смирилась. Решила, что у меня всё равно нет другого выбора. Но потом, после экзамена, я в тот же день… кое с кем познакомилась. Мы разговорились. А когда я сказала, что не хочу оставаться в Руквуде… этот человек начал рассказывать мне о своём плане и объяснил, что для этого нужен кто-то, умеющий играть роли и делать трюки…

Тут Эбони в нерешительности замолчала.

– Ну, и кто это? – нетерпеливо спросила я. – С кем ты познакомилась?

Эбони отрицательно покачала головой и прямо на мой вопрос отвечать не стала, но продолжила:

– Мне объяснили, что нужно делать, и если я буду точно действовать по плану, меня очень скоро вышибут из школы и я смогу вернуться домой. Папа всегда говорил, что мне нужно стараться заводить новых друзей, и я была счастлива, когда у меня появилась возможность их завести, занимаясь при этом своим любимым делом. Всё это казалось мне забавным, и я охотно согласилась сыграть предложенную мне роль и не считала, что поступаю неправильно.

Она сняла руку с книги, которую отложила в сторону, и я прочитала её название: «Макбет».

– Как раз то, что надо, – одними губами прошептала я своей сестре, кося глазами на книгу.

Вероятно, Эбони тоже прочитала это по моим губам, потому что сказала:

– Папа любит книги, в которых говорится о колдовстве и магии. И мне их тоже даёт читать. И это тоже было как бы частью той забавы.

– Но вскоре шутки кончились, не так ли? – спросила Айви, знавшая о том, как развивалась эта история дальше.

– Как тебе сказать… – на секунду задумалась Эбони. – Пожалуй, это забавой и оставалось, просто я понемногу начала тревожиться, что в результате этих игр кто-то может реально пострадать. Но утомительнее всего для меня было играть, играть, играть – всё время, каждую минуту, без антрактов. И настоящим моим другом здесь никто не стал. Всех привлекала не я сама, а только та роль, которую я играла.

– Не говоря уже о том, что главной цели ты добиться не смогла и из школы тебя не выгнали, – с лёгкой насмешкой заметила я. – Скорее напротив, учителя считали тебя идеальной ученицей, без единого пятнышка.

– Ага, – поддакнула Айви. – Мы даже думали, что ты их заколдовала.

– Заколдовала? Я? Учителей? – рассмеялась Эбони. – Прикольно! Нет, этого не было. Тут скорее папина вина, – пояснила она, поглаживая своего кота. – Откуда мне было знать, что он начал жертвовать деньги на школу? Узнал откуда-то, что дела здесь идут туго, ну и захотел помочь. Ну, а дальше сами понимаете…

«Ага, – подумала я, глядя на свою сестру. – А что я говорила?»

– Ладно, ты не ведьма, не колдунья, с этим всё понятно, – сказала я. – Учителей, сам того не желая, подмаслил твой отец, это тоже ясно. Остаётся лишь один вопрос: кто же на самом деле стоит за всем этим? – Я торопила Эбони, потому что время тоже на месте не стояло, летело вперёд стрелой. – Кто настоящий кукловод? И кто сегодня был на Хэллоуине вместо тебя в костюме ведьмы?

– Этого я вам сказать не могу, – отчаянно затрясла головой Эбони. – Не могу!

Тогда я раскинула мозгами. Ну-ка, сообразим, кто всё это время был где-то рядом с центром всех событий? Причём этот «кто-то» должен был, как и Эбони, поступить в Руквудскую школу только в этом году!

Тут я увидела на прикроватном столике Эбони колоду игральных карт, и догадка молнией сверкнула у меня в голове.

У кого были причины мстить Ариадне? И кто очень подозрительно вёл себя всё это время? А у кого мы увидели среди книг джокера – ту самую карту, которую подбросили, когда облапошили нас с Айви?

– Мюриэл! – крикнула я. – Это Мюриэл!

Глава тридцать шестая. Айви

По выражению лица Эбони я поняла, что выстрел Скарлет получился, что называется, в десятку.

– Не говорите ей, что я вам что-то рассказала, – испуганно прошептала она.

– Боишься её? – спросила Скарлет, и Эбони кивнула, медленно и печально.

И мне грустно было видеть, как она буквально на глазах превращается из загадочной элегантной колдуньи в самую обыкновенную застенчивую и испуганную девчонку. Интересно, что с ней сделала Мюриэл?

– Послушай, – сказала я. – Мне тоже хорошо известно, каково это – постоянно