Ничего себе!

У меня перехватило дыхание, сердце колотилось с бешеной скоростью.

— Ты правда так думаешь?

— Не думаю — я уверен. — Джоуи не колебался ни секунды. — В твоем случае это единственный вариант.

— А в твоем?

— В смысле, в моем?

— Ты тоже стремишься к огромной, всепоглощающей любви? — прошептала я, ощущая, как ускоряется пульс.

— Нет, — безучастно бросил он.

Внутри все опустилось.

— Почему нет?

— Чтобы полюбить человека, ты должен им дорожить, — отчеканил Джоуи. — Не моя история.

Настал мой черед сказать: «Чушь собачья». Я развернулась на сиденье и, подражая его интонациям, раздельно произнесла:

— Ты дорожишь мною, Джо.

— Ты мой друг.

— Именно. Друг, который тебе дорог.

— Моллой...

— Дорожить кем-то — не преступление.

— Никем я не дорожу! — огрызнулся Джоуи.

— Нет, дорожишь, — прищурилась я.

— Слушай, я живу сам по себе, и меня такой расклад вполне устраивает! — выпалил Джоуи и провел рукой по волосам. — Мне плевать на всех, потому что другого не дано. У меня нет ни времени, ни возможности заботиться о ком-либо, помимо семьи. Вот такой я человек, Моллой. Дорожу только самыми близкими, на остальных меня тупо не хватает.

— Хреново, Джо. Ты-то мне очень дорог, — сказала я, испытывая разом обиду, досаду и еще целую гамму противоречивых чувств. — Всегда был и будешь.

Я понимала, что совершаю огромную глупость.

Но к сожалению, сердцу не прикажешь.

Не прикажешь забить на того, кто дорог тебе вопреки всему.

— Моллой, почему ты не можешь просто промолчать? — простонал Джоуи, закрыв лицо руками. — Почему вечно перегибаешь палку? Держи свои сюси-пуси при себе, пожалуйста!

— Типа как ты? — не дрогнула я. — Знаешь, Джо, рано или поздно ты перестанешь врать самому себе и признаешься в своих чувствах.

— Мне не в чем признаваться.

— Очень даже есть, не прикидывайся.

— Ошибаешься.

— Ты просто боишься признаться. — Я погрозила ему пальцем. — Боишься признать, что рядом с тобой сидит девушка, которая очень дорожит тобой, дорожит, потому что не может иначе! И ей не нужно от тебя ничего, кроме дружбы! Эта девушка прекрасно знает, каким мудаком ты иногда бываешь, но ей плевать, потому что ты ей очень дорог. Дорог, невзирая на твои заскоки, а может, именно из-за них. — Я в отчаянии всплеснула руками. — Сейчас хрен разберешь.

— Может, когда-нибудь до тебя дойдет, ради чего я бьюсь как рыба об лед! — выпалил Джоуи и порывисто вздохнул. — Дойдет, от чего я пытаюсь тебя уберечь, хотя ты всячески подталкиваешь меня к обратному.

— Подталкиваю к чему? — От лихорадочного стука сердца закладывало уши. — Дружить со мной?

— Ко всему! — взорвался Джоуи. — Твою ж мать!

Грозно сверкая глазами, я подалась вперед и толкнула его. В самом буквальном смысле. Обеими руками.

— Нравится, ссыкло?

— Завязывай, — пригрозил Джоуи, выставив локоть. — Даже не начинай. Добром это не кончится.

— Поздно спохватился. — Я снова толкнула его в грудь, потом еще и еще, для пущего эффекта. — Ну давай, ты же у нас такой смелый! Через физические тычки до тебя лучше доходит.

— Ты задолбала! — Джоуи опрокинул меня на спину, прижал руки к бокам и навалился сверху. — От тебя смердит отчаянием, а это ни хрена не возбуждает.

Он бросал мне в лицо чудовищные, обидные фразы, хотя взгляд говорил об обратном. Джоуи нависал надо мной, тяжело дыша; мои мышцы сводило судорогой от напряжения.

— С чего бы дорожить телкой, которая предлагает себя на блюдечке? — Сощурившись, он наклонился еще ниже и зашипел: — Посмотри на себя! Встречаешься с другим парнем, а сейчас разлеглась передо мной, как шлюха.

Последняя фраза ударила меня наотмашь, как пощечина.

— Уберись с меня! — зарычала я, почти не владея собой. — Скотина!

— Да без проблем! — Взбешенный Джоуи резко выпрямился.

— Какой же ты козел! — Я распахнула дверцу и выскочила из машины. — Как тебя вообще земля носит?!

— А ты — конченая стерва! — завопил он, выпрыгивая следом. — Эй, куда собралась?

— Подальше от тебя!

— Это твоя тачка, Моллой.

Черт.

— Насрать!

— Ты босая.

Дважды черт.

— Насрать!

— Моллой, тормози! Успокойся. — В суровом тоне Джоуи сквозила растерянность. — Куда ты пойдешь посреди ночи?

— Домой! Или ты боишься, что на такую доступную подстилку найдутся желающие?

— Ты можешь притормозить на секундочку...

— Пошел на хер... и не вздумай переться за мной.

— Моллой, тормози.

— Не смей мне указывать, скотина! — Я прибавила скорость и, свернув за угол, перебежала дорогу.

В преддверии Рождества из баров и пабов валом валил народ.

— Постой, погоди... — Сильные руки обхватили меня сзади, прижали к груди. — Да стой ты!

— Пусти! — Широкие ладони сомкнулись на моих бедрах, и меня бросило в дрожь. — Пусти, кому сказано!

— Я накосячил, — севшим голосом прошептал Джоуи, обжигая дыханием мне щеку. — Прости.

— Нет. — Сердце стучало как бешеное. — Ты меня обидел.

— Давай помиримся, Моллой.

— Нет. — Я покачала головой и, изогнувшись, посмотрела на него поверх плеча. — Ты специально выбирал слова побольнее. Если я тебя прощу, будет обидно вдвойне.

— Может, и выбирал. — Зеленые глаза, полные тоски и раскаяния, прожигали меня насквозь. — Но я не нарочно. — Джоуи судорожно перевел дух. — Больше такого не повторится.

Нарочно или нет, но легче от этого не становилось.

— Не могу, — срывающимся голосом ответила я и отступила на шаг. — Ты очень меня обидел.

— Ты мне дорога. — Джоуи взял меня за горловину худи — его же худи — и притянул к себе. — Ты мне дорога, дорога, — повторял он, не отрывая от меня взгляда. Ладонь переместилась с худи мне на затылок. — Даже слишком.

— Наконец-то. — Обмякнув, я с протяжным вздохом подалась вперед и уронила голову ему на грудь. — Это все, что от тебя требовалось.

— Знаю, Моллой. — Джоуи уткнулся подбородком мне в макушку и тяжело вздохнул. — Знаю.

Нимб начистить не забыла? 31 декабря 2003 года Джоуи

Моя жизнь — сплошная череда катастроф.

Первая случилась в