Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А я сказал, что видеть тебя не хочу, — процедил Пол, натягивая боксеры. — Либо ты мне даешь, либо идешь на хер.
Не успела я открыть рот, как дверь в спальню распахнулась.
— Не сюда, — ворковала Даниэла, волоча обнаженного по пояс Джоуи за ремень. — Лучше пойдем в мою комнату.
Боль пронзила меня, словно острый нож.
После нашего расставания Джоуи явно успел закинуться чем-то поинтереснее водки — его взгляд помутнел, расфокусировался. Покачнувшись, он обнял Даниэлу за талию и привлек к себе.
— Тут вполне норм.
Ох.
Меня как будто ударили в живот.
Дыхание перехватило от боли.
— Ой, прошу прощения, — пискнула Даниэла, заметив нас. — А мы тут... — Она осеклась, покраснела. — Ну, в общем, знаете...
— Все нормально. — Сглотнув подступающую к горлу желчь, я повернулась спиной к двери, застегнула лифчик и быстро натянула джинсы. — Мы уже уходим.
— Вот видишь? — процедил Пол, прежде чем швырнуть мне футболку. — Они трахаются. И спорим, кое-кому не пришлось уламывать ее три с половиной года, а тебе на мои потребности плевать.
— Правая и левая тебе в помощь. Удовлетворяйся сколько влезет, — зашипела я, расправляя футболку.
В глазах защипало от слез.
— Иди в задницу! — окрысился Пол. — Домой потопаешь одна. Надеюсь, по пути тебя не подстережет какой-нибудь маньяк.
— Все, Даниэла, спальня свободна. — С пылающими щеками я сунула ноги в балетки и направилась в двери.
По закону подлости Джоуи привалился к косяку, загораживая проход.
Зашибись.
Просто зашибись.
Его глаза скользнули по мне, и, клянусь, на долю секунды в них вспыхнуло узнавание. Но потом Джоуи покачал головой и отвернулся.
— С ним все хорошо? — спросила я, протискиваясь в коридор.
— Лучше не бывает, — заверила Даниэла и, закинув руку Джоуи себе на плечи, повела его в свою комнату. — Счастливого Нового года.
Чем бы они ни занимались в спальне, Даниэла явно добилась своего, потому что вниз она спустилась довольная — чуть ли не порхала от счастья.
Презирая себя за жгучую ненависть к девушке, которая не сделала мне ничего плохого, я пыталась отвлечься от мрачных мыслей, но тщетно.
Подавленная и абсолютно трезвая, я устроилась на диване в гостиной и наблюдала, как толпа потихоньку рассасывается. Мало-помалу в доме осталось лишь человек десять.
Мне давно следовало топать домой, но задница словно приросла к дивану. Я не могла уйти, пока он там, наверху, в полном невменозе.
По-хорошему, мне стоило думать о Поле, тосковавшем в одиночестве, но все мои мысли занимал Джоуи.
Мне нравилось, что он немного чокнутый.
Меня восхищала его резкость, а потерянность умиляла.
Мою симпатию не поколебало даже то, что он занимался с моей одноклассницей тем, чего так добивался от меня Пол.
Ну и какой вывод?
Я, блин, запала на него.
Запала так, что грудь распирало от боли.
Господи.
Не в силах больше томиться неведением, я рванула на второй этаж, по дороге перехватив взгляд Даниэлы, брошенный на меня из кухни.
Держи себя в руках.
Держи себя в руках.
Держи себя в руках.
Обогнув балюстраду, я миновала спальню, где мы зависали с Полом пару часов назад, и твердым шагом направилась к комнате в дальнем конце коридора.
Приоткрытая дверь бесшумно отворилась от моего толчка.
— Джоуи? — шепотом окликнула я и на ощупь двинулась к кровати.
Отыскала на тумбочке ночник, зажгла его, и комната озарилась мягким светом.
— Джо?
— Моллой, — простонал он, зарывшись лицом в матрас.
Сердце одновременно екнуло и заныло.
Екнуло, потому что даже под кайфом Джоуи узнал мой голос.
Заныло, потому что он, совершенно голый, распростерся на чужой кровати, а на полу валялся использованный презерватив.
— Ты в порядке? — спросила я, разглядывая очертания его обнаженного, надо думать, тела под розовым одеялом Даниэлы.
Одеяло закрывало его до пояса, на голой спине темнел огромный вытатуированный крест.
— Нет, — выдавил Джоуи, не поднимая головы. — Мне хреново.
Судорожно вздохнув, я осторожно опустилась на краешек кровати.
— Чем ты обдолбался?
— Я угашенный в хлам. — Джоуи заерзал на постели. — Опять.
— Заметно. — С тяжелым вздохом я погладила его по плечу и ощутила, как мышцы напряглись от моего прикосновения. — Ну и что мне с тобой делать?
Слова застряли в горле при виде длинного, дюймов в пять или шесть, шрама, по диагонали пересекавшего спину и почти полностью скрытого татуировкой — если не присматриваться, не заметишь.
— Это от ремня? — прошептала я, зачарованно водя пальцем по рельефным бороздам и замысловатым рубцам, испещрявшим смуглую кожу.
Среди множества застарелых, глубоко отпечатавшихся шрамов попадались и совсем свежие.
— А это?
— Наверное, — сонно забормотал Джоуи. — Не смотри.
— Джо, кто это сотворил? — С замиранием сердца я водила рукой по изуродованной коже и вздрагивала всякий раз, наткнувшись на очередной рубец. — Откуда у тебя столько шрамов? Только не говори, что подрался.
— Подрался. — Джоуи пропустил мою просьбу мимо ушей и перекатился на спину. — Зараза, башка раскалывается.
— Еще бы. — Я пригладила ему волосы. — Странно, как она у тебя вообще не лопнула.
— Это и впрямь ты. — Джоуи с трудом приоткрыл один глаз. — Думал, меня глючит. — Он сидел передо мной, совершенно одуревший от наркотиков, щека и рот были перепачканы помадой. — Привет.
— Привет. — От ревности у меня скрутило живот. — Не разменивайся на таких, — тихо процитировала я его же фразу, сказанную когда-то в адрес Пола.
Взгляд Джоуи сделался осмысленным, ноздри затрепетали.
— Моллой.
— Мне очень больно. — Я осторожно стерла помаду с его лица. — Больно видеть тебя таким.
— Я никогда тебя не обижу, Моллой, — забормотал Джоуи. Его речь была такой же невнятной, как и вся жизнь. — Лучше сдохнуть.
— Не говори так.
— Это правда. — Джоуи протяжно застонал. — Единственный правильный поступок, который я совершил за всю жизнь, — это оставил тебя в покое.
Я поспешно сморгнула набежавшие слезы, но одна предательская слезинка успела сорваться с ресниц и приземлилась прямо на грудь Джоуи.
— Ты плачешь. — В мутных глазах Джоуи вспыхнула тревога. Он приподнялся на локтях. — Почему? Что я натворил?
— Ничего. — Я покачала головой и
