флотилию так и называют "резервным флотом Сегментум Темпестус".

Мурцатто обвела взглядом людей в аудитории и добавила:

— Ставки как никогда высоки, дамы и господа. Приходится чем-то жертвовать. В данном случае, Анаксановым Пределом. Однако… в своё время, мы очистим и его.

— Пан или пропал? — произнёс Томаш.

— Именно так. — Мурцатто кивнула.

— Что же требуется, — Томаш указал ладонью на коллег, — от нас?

— По инициативе Святой Императорской Инквизиции и, воспользовавшись услугами вольных торговцев, таких как Георг Хокберг. — В этот миг Георг поднялся и поклонился присутствующим. — Мы вместе должны восстановить судоходство, перевести экономику на военные рельсы и превратить миры Сецессио в отлично налаженный механизм по уничтожению захватчиков. Ни больше ни меньше! Люди Нибелы больше не будут страдать от голода, а вам не придётся проводить в пути между планетами целые месяцы.

— Славно, славно… — произнёс Томаш. — Однако…

Он пристально посмотрел на Мурцатто, а потом добавил:

— Мне нужно уточнить… кое-какие детали. С глазу на глаз. То, что я вам скажу, не для всех.

Мурцатто вздрогнула, но тут же про себя поблагодарила Бога-Императора, — Томаш не заметил. Он как раз отвернулся к слушателям и сказал:

— Прошу прощения. Обещаю, этот разговор не займёт много времени.

Мурцатто посмотрела на Георга, тот едва заметно кивнул и сам бросил взгляд на выход. Авраам в этот миг открыл кобуру с болт-пистолетом.

Мурцатто сделала глубокий вдох, — вот он, момент истины, их преступное сообщество, наконец, раскрыли, и сейчас начнётся стрельба. Однако в следующее мгновение Мурцатто стиснула челюсти и сжала ладони в кулаки. Нет, не тут-то было! Сейчас она обведёт этого хитреца вокруг пальца!

— Пани Энлил…

Томаш Беркут поманил за собой. Телохранители остались в аудитории, а солдатам в коридоре губернатор приказал никуда не уходить.

Томаш проводил Мурцатто в общий зал, где через остеклённую стену можно было понаблюдать за территорией космопорта. "Тетрарх" компании нацелил орудия прямо на здание. Рядом с ним никого не было, — наёмники на боевых машинах рассредоточились по периметру. Хоть какое-то движение Мурцатто засекла у орбитальных челноков и атмосферных транспортников. К первым выстроились караваны с грузовыми машинами, вторых в этот миг заправляли, перебросив шланги из цистерн с горючим в баки.

— Итак… — начал Томаш.

Он больше не разыгрывал приподнятое настроение и радость от встречи, — просто лысый усатый и угрюмый мужчина, большой начальник.

— Кто вы?

— Простите… — произнесла Мурцатто.

Она похолодела.

— Кто вы? — Томаш поморщился, а потом прикрыл глаза и помассировал виски.

Когда он вновь поднял взгляд на Мурцатто, то сказал:

— Тот же рост, оттенок кожи, примерно та же одежда, телосложение… ну, она могла чуть поправиться, конечно. Но другой разрез глаз — никакой косметикой не исправить — голос… это если не вспоминать, что пани Энлил посещала Литуану в девяносто девятом, — Мурцатто проглотила холодную слюну, — и мы общались с этой прекрасной женщиной в общей сложности… пару недель что ли?

Вот и всё. Напряжение даже немного схлынуло, так как самое страшное произошло. Заговорят ли сейчас пушки?

— Кто вы? — продолжал Томаш. — Вам ничего не грозит, если сознаетесь. Мне безмерно жаль потраченного времени, но всё же это лучше, чем недопонимание, ругань, стрельба и чья-то скоропостижная смерть. Всё-таки пара ваших верзил-десантников — весомый аргумент.

Мурцатто молчала. Когда Томаш сказал "не торопитесь, обдумайте свои слова как следует", Мурцатто вздохнула, повела плечами и ответила:

— Меня зовут Манрикетта Мурцатто. Я работаю в компании Георга Хокберга. Это его мероприятие.

— Ага, как я и думал. — Томаш кивнул. — Знаете, госпожа Мурцатто, вашему капитану пора менять имя. Стоит только услышать "Георг Хокберг", как сразу думаешь о чём-то нехорошем.

Мурцатто даже усмехнулась, но так… без какого-либо задора, даже устало. Она сказала:

— В одной из его последних авантюр мы так и сделали. Не помогло.

— Сначала работаешь на репутацию, потом репутация работает на тебя. О Хокберге ходит дурная слава. — Томаш сделал короткую паузу, а потом продолжил: — Что случилось с настоящей Гулой Энлил?

— Погибла на Мордвиге-Прайм, где наша компания воевала как раз под руководством инквизиции.

Томаш прищурился, развёл руками и произнёс:

— Так то… что вы говорили…

— В общих чертах, всё это — правда. Только инициатива идёт как раз от капитана, а не кого-то ещё.

— Красивые песни о главном с миллиардами боевых кораблей, что бороздят просторы вселенной?

Мурцатто усмехнулась и ответила:

— Немного преувеличила, но Империум, похоже, на самом деле не собирается отказываться от Сецессио. Бьётся за каждый парсек. Правильно это или нет… поживём — увидим.

Томаш вздохнул, отвёл взгляд и обхватил подбородок рукой. Он размышлял пару минут, за которые Мурцатто успела понаблюдать за тем, как один из атмосферных транспортников оторвался от земли, убрал шасси и скрылся за горизонт, сверкнув на прощание синим пламенем из дюз.

— Хорошо… — наконец произнёс Томаш. — Кажется, мне есть, что обсудить с вашим капитаном. Такие уж времена, не до жиру. Возможно, я даже смогу извлечь пользу из сотрудничества с этим проходимцем.

Томаш помолчал пару мгновений, а потом добавил:

— Позовите его сюда, пожалуйста, госпожа Мурцатто.

5

А пока на Веллене решались вопросы, касающиеся судеб миллионов людей, Вилхелм потягивал амасек в баре "Рыжая Бестия" и думал над задачей всего лишь с одной переменной. И вроде бы проще некуда, но выходило не очень.

— Что такой смурной, дружище?

Марио, хозяин заведения, подлил Вилхелму выпивки. Когда-то они служили вместе. Оба — дети Тридцатилетней Смуты на Стирии. Оба перестали заниматься наёмничеством относительно недавно. На этом их пути ненадолго разошлись: Марио остался на "Амбиции", а Вилхелм вернулся на родину.

— Да всё в порядке.

— Если бы всё было в порядке, ты бы не шлялся по кабакам после работы и не пил в одиночку. Кого ты хочешь обмануть?

Марио закрутил крышку, а потом подбросил бутылку пару раз так, что Вилхелм едва сдержал позыв протянуть руки и попытаться поймать её, пока не разбилась.

— Спокойно. — Марио усмехнулся. — Я не жонглёр, но уже пару лет этим занимаюсь. Не уроню.

— Ловко у тебя выходит, учитывая… — Вилхелм указал пальцем на "учитывая".

Чужаки забрали одну руку Марио, а еретики другую. Он носил длинные — по локоть — кожаные перчатки, чтобы скрыть угловатые протезы.

— Неплохо прижились, — отозвался Марио. — Ты давай, не съезжай с темы. Что стряслось?