и долга, она слишком увлеклась процессом творения. На земле успело минуть несколько лет. Когда, закончив работу, Элла спустилась в чудесный сад, среди людей уже бегало несколько малышей. Сначала Великая обрадовалась, что больше ей не придётся корпеть над создательством, а потом увидела их… Своего возлюбленного Бога и первую дочь. Они играли с маленьким мальчиком с такими же яркими глазами-звёздами, как у матери, и волосами, светлыми, как сияние полной луны. Таких волос не было ни у кого, кроме молодого Бога. К тому же у ребёнка, как и у его отца, были заострённые уши.

Я так стиснула зажатую в руках подушку, что из неё брызнул фонтан белых перьев. Фейри – прямые потомки того самого Бога? Так вот почему они ему поклоняются. Но ведь их прародительницей стала первая женщина, сотворённая Богиней. Почему же они не почитают её?

Не успела я и рта раскрыть, как Вальдар разрешил все сомнения:

– Великая сочла это предательством своей любви. Хотя избранник ничего ей не обещал, она решила покарать и молодого Бога, и его супругу, и даже их ребёнка. Ненависть захлестнула Эллу. Сотворённое ею тёмное заклятие было невероятно сильным. Бог поздно заметил его и успел лишь заслонить собой возлюбленную и сына. Он был заточён в камень и обречён на забвение. Даже жена и ребёнок забыли его имя. Часть проклятия всё же коснулась их. С того момента все женщины, владевшие магией, попали в немилость к Богине. Спастись от мести они могли, лишь став служительницами её культа. Не смея покидать храмы Великой и использовать магию в миру, жрицы были вынуждены до конца своих дней отмаливать грех первой дочери. Тех ведьм, что не согласились стать храмовницами, ждала сложная судьба. Сама знаешь, в каком положении оказались твои сёстры по чарам сейчас.

Меня захлестнула волна отчаяния. Одно дело – терпеть гонения от людей, но оставаться любимицей Богини, и совсем другое – узнать, что таких, как я, ненавидят даже на небесах.

– Но ведь Леэтель говорила совсем другое! Ведьмы – возлюбленные дочери Великой Матери. Она благоволит к нам и…

– И поэтому вас сжигают на кострах? Похоже это на благословение?

Жестокие слова Алестата опустили на землю. Леэтель много лет кормила меня ложью. Что стоило болотнице вывернуть легенду о сотворении мира так, как ей было удобно. Я ведь даже её настоящее имя – Кассандра – узнала из снов мага.

Вальдар цыкнул на разошедшегося волшебника и продолжил:

– Сыну Бога, первому из волшебного народца, повезло ещё меньше. Он сохранил жалкие отголоски воспоминаний об отце, но отныне был проклят вместе со всеми будущими потомками. Поколение за поколением фейри вырождаются. Лишь высшие не утратили облик, хоть отдалённо напоминающий Божественного предка. Большинство Дивных стали едва ли не монстрами. А за то, что ожидания Богини были обмануты нашим прародителем, она отняла у нас возможность лгать.

– Это не помешало тебе водить за нос нашу маленькую ведьмочку, дроттар Вальдар. Зубы ты заговариваешь отлично, но, может, за всеми кружевами легенд, наконец, расскажешь о себе? С чего вдруг альраун, да не просто альраун, а хранитель Забытого Бога, набился в фамильяры к далеко не самой сильной колдунье?

От Алестата исходила такая злоба, что будь в комнате цветы, они бы тут же завяли. Пугало, что бывший верховный маг мог снова сорваться и вцепиться в малыша. Лучшим решением казалось встать между ними. Со стороны выходило, что я грозно нависла над ребёнком, требуя ответов, но на самом деле было непонятно, как на всё это реагировать. Да, Вальдар обманул, использовал меня, но также и множество раз спасал. Не представляю, каково пришлось бы без него в замке. Не в моих правилах платить за добро чёрной неблагодарностью. Это противоречит великому Закону. Хотя с последним тоже было не всё понятно…

– Так кто же ты такой, Ал? Ты действительно меня перехитрил?

Присев на корточки, я доверительно заглянула малышу в глаза и погладила его по голове. Фамильяр понурился. Видно, ему не хотелось выдавать все секреты. Но как можем мы и дальше оставаться рядом, если между нами одна за другой громоздятся страшные тайны?

– Я действительно служу Забытому Богу. Всё, что я делал, было во имя свершения пророчества.

– Какого пророчества?

– Значит, на самом деле я тебе не нравилась? – одновременно спросили мы с чародеем. По важности мой вопрос с его и рядом не стоял, но мне нужно было прояснить всё прямо сейчас.

– Рассказать о пророчестве я не могу. Это может повредить его исполнению. Что до второго вопроса… Мар-ри, – привычно мурлыкнул он на кошачий манер, – изначально меня действительно подослали с заданием. Но я быстро тебя полюбил.

Ну, хоть иногда есть прок от этой их неспособности в открытую лгать.

– Тебя приставили к Мариэль, но при чём тут я? Ольдерон сказал, что во всех этих божественных играх и мне отведена какая-то роль, – прищурился чародей.

– Для того чтобы предсказание сбылось, нужны вы оба.

– Какой прок Забытому Богу от утратившего Силу волшебника, пусть даже я наполовину Дивный? Значит, в царстве фейри мне наконец вернут потерянное?

– Нет! Возвратить магию может только тот, кто её даровал, – без утайки ответил альраун.

– Что?!

Алес в мгновение ока оказался рядом. Не заслони я фамильяра, он снова болтался бы в воздухе придушенной дичью. Илдис сжимал и разжимал кулаки в бессильном гневе.

– Если ты знал, что от паломничества в Храм Богини не будет толку, почему не сказал? Почему не сообщил, что нам нет нужды пробираться на территорию волшебного народца? Тебе ведь известно место, куда нам нужно было отправиться на самом деле. Так?

Поражённая этой догадкой, я уставилась на Вальдара, затаив дыхание. Только не это! Не подрывай мою веру ещё сильнее!

Альраун коротко кивнул.

Я схватилась за голову, а Алестат за кресло. Впечатав ни в чём не повинный предмет мебели в стену, он колотил до тех пор, пока в его руках не остались два пенька сломанных ножек. После этого буйства у мага словно ноги подкосились. Он осел на пол и прошептал совершенно бесцветным голосом:

– За нами шла настоящая охота. Из-за нас погибло несколько человек. Ради чего?

– Вам нужно было пройти испытание. Доказать, что достойны. Вернуть Силу возможно лишь одновременно с исполнением пророчества. И мне известна точная дата – Литсомар – день летнего солнцестояния.

– Так скоро? – поразилась я. – Если загадочное