– Разве? ― Усмехнулся он. ― По мне ― так очень.

– Милая, всё в порядке? ― Продолжал мамин голос. Раздался ещё один стук, а затем я увидела, как Терренс встает с кровати и натягивает висевшие на стуле джинсы.

– Твоя мама настойчивая, ― улыбнулся он.

– Да. Но она никогда не зайдет в мою комнату без разрешения, а ещё у неё нет ключа от моей квартиры, ― заметила я, намекая на недавний инцидент с Оливером.

И, хотя мне очень нравился Оливер, я не смогла не отпустить что-нибудь колкое.

Терренс снова усмехнулся и, прежде, чем я сообразила, что он задумал, повернул замок и открыл дверь.

– Рэйчел, мы здесь.

Я только и успела, что пискнуть. Потому что на то, чтобы треснуть Терренсу чем-нибудь по голове нужно было больше времени.

– О, доброе утро, дорогой! ― Показавшись в проёме, мама улыбнулась, а затем, чмокнув Терренса в щеку, посмотрела на меня. ― Милая, прости, если бы я знала…

Но её взгляд четко сказал мне ― она знала. Именно поэтому ломилась в дверь. Потому что знала, что её совет сработал и была этому рада.

– Мама, это не то, о чем ты подумала.

– Милая, мы все взрослые люди, я не стану ругать тебя за то, что ты ночуешь не в своей постели. ― Улыбнулась она, и я поняла, что она скорее поверит мужской футболке на мне, чем моим попыткам выставить всё по-другому. А то, что Терренс откровенно усмехался над ситуацией, лишь укрепляло её веру. ― Одевайтесь. Завтрак почти готов.

– Спасибо, Рэйчел. Мы спустимся через десять минут.

И, когда Терренс закрыл дверь, я зашипела:

– Я убью тебя. Как теперь предлагаешь это расхлебывать?

– Ты ведь слышала свою маму, она не станет тебя ругать, ― улыбнулся он, и я пожалела, что рядом не было ничего бьющегося и тяжелого. ― Ну ладно тебе, Барнс. Что тут такого?

– Что такого? Например, то, что я не собираюсь больше с тобой спать! Поэтому не хотела, чтобы мои родители знали, что между нами что-то было!

– Ну началось, ― выдохнул он, взъерошивая свои идеально лежащие после сна волосы. ― Может, скажешь уже что-нибудь новенькое?

– Скажу. ― Приняла вызов я. ― Сегодня же ты уезжаешь обратно в Нью-Йорк. А я арендую машину и вернусь домой одна.

– Саманта, это не практично.

– Плевать. ― Качнула головой я. ― Потому что всё это, ― указала на его футболку и обвела руками комнату, ― уже слишком.

– Саманта…

– Нет, Терренс, слишком, ― увереннее сказала я, на корню пресекая его резонные аргументы. ― Возможно, тебя всё это устраивает, но меня ― нет. Между нами нет отношений. И никогда не будет.

– То есть, ты просто со мной трахаешься?

– Да. ― Грубо, но в точку. ― Как и ты. И ты как никто должен понимать, что, когда люди просто трахаются, всё это, ― вновь повторила я, ― оказывается слишком.

– Ты права. ― Ответил Терренс, подходя ко мне ближе. ― Должен и понимаю.

Я облегченно выдохнула, уверенная в том, что, наконец, достучалась.

– Только вот для меня это не просто секс, Саманта. Иначе едва ли я бы повез тебя за тысячу миль просто для того, чтобы проявить дружелюбие.

– Что? ― Сморгнула я.

– Черта с два я бы стал счищать снег на твоём заднем дворе и играть с твоей семьей в шарады. ― Не слыша меня, продолжал он, делая ещё шаг. ― Черта с два я бы держал тебе волосы, когда ты блевала. И заботился о тебе, зная, что ты не поела. ― Я открыла рот, но Терренс и не думал заканчивать. ― Черта с два я бы познакомил тебя со своим братом, потому что я не знакомлю с ним никого, с кем у меня просто секс. А ещё, черта с два я бы говорил тебе всё это, потому что, если бы у нас был просто секс, мне было бы наплевать.

– Но тебе не наплевать? ― Подытожила я, и он подтвердил:

– Не наплевать.

– Потому что для тебя это не просто секс?

– Не просто.

Терренс подошел так близко, что мысли в голове завертелись юлой.

– Почему? ― Выдохнула я.

В тот момент мне показалось, что это самый верный вопрос. Хоть и самый глупый.

– Потому что ты нравишься мне, Саманта. И больше, чем думаешь.

– О, ― ответила я, и Терренс сделал ещё шаг, хотя, казалось, это было уже невозможно.

– О? ― Качнул головой он. ― И это всё, что ты можешь сказать?

– Я… не знаю.

– Не знаешь?

– Не знаю. ― Выдохнула, пытаясь унять дрожь и понимая, что всё происходящее ― плохо, очень-очень плохо.

– Саманта, нам стоит это обсудить.

– Я… не уверена, что это хорошая идея.

– Объясни. ― Потребовал он, и мне пришлось взять себя в руки.

– Мы разные. ― Решилась я. ― Терренс, мы слишком разные. И мы не подходим друг другу.

– Ты снова городишь эту хрень? ― Усмехнулся Хардинг. ― Серьезно?

– В сексе мы идеально совместимы, ты прав. Но в жизни…

– Откуда ты знаешь, какие мы в жизни, если даже не хочешь попробовать? ― Перебил он, повышая голос. И мысленно я признала, что он прав. Но только мысленно.

– Тут нечего пробовать. Ты слишком любишь секс без обязательств, а я сыта такими отношениями по горло.

– Правда, Саманта? ― Снова усмехнулся он. ― После того, как я признался, что для меня это больше, чем секс, ты продолжаешь выставлять меня похотливым подонком?

– Я сказала не это…

– Это. ― Резко перебил меня он. ― Именно это ты, черт подери, и сказала.

Раньше я никогда не видела, чтобы его глаза метали такие молнии. Никогда ― как бы мы не ругались. Поэтому понимала ― он злится. И злится сильно.

– Терренс…

– Ты просто трусиха! ― Внезапно обвинил он. ― И в этом вся проблема!

– Трусиха?

– Именно, Барнс! Ты трусиха! Ты боишься, потому что для тебя всё это тоже не просто секс! Боишься, потому что тоже что-то чувствуешь ко мне! Ты боишься, признайся, Барнс! Признайся, наконец!

– Боюсь! ― Не выдержала я. ― Да, я боюсь! Боюсь, потому что уже обжигалась!

– Обжигалась, потому что была с мудаками! Я бы никогда тебя не предал!

– А я этого не знаю, ясно?! ― Закричала я. ― Они все сначала были такими! Обещали любить до гроба и носить на руках! А затем трахали продажных девиц за моей спиной! А ты любишь продажных девиц, Терренс! Ой как любишь!