— Прекрати.

Отринув гордость, она скинула с плеч халат, позволив емуупасть к ее ногам бесформенной грудой. Затем она схватила его за руки изаставила повернуться лицом к ней. Глаза его широко раскрылись, когда оносматривал ее с головы до ног.

— Боже милостивый, Макси, что ты делаешь?

— Я делаю это для твоего же блага, Лу. — Она сновавзяла его руки, еще влажные, и, приложив к своей груди, с силой прижала, а самапринялась гладить его обнаженный торс. — Мне так нравится прикасаться ктебе, — выдохнула она, продолжая свое чувственное исследование. — Акакой у тебя пресс! — Руки ее спустились ниже.

Теперь он с силой сжимал ее груди, ритмично массируя. Максне была уверена, что он осознает свои действия. Она тем временем расстегнуламолнию его джинсов, и он не воспротивился этому. Ее рука скользнула внутрь,чувствуя, как пульсирует его затвердевшая плоть, умоляя о прикосновении.

Сначала она нежно ласкала пальцами головку его члена,заставляя Лу задыхаться, потом отдала должное длине его возбужденной плоти, непрекращая поглаживать и сжимать ее.

Лу издал низкий горловой звук, и Максин поняла, что она наверном пути.

Улыбаясь от осознания собственного могущества — ведь сейчасон просто не в состоянии отвергнуть ее, даже если бы захотел, — онаопустилась на колени, одновременно снимая с него джинсы, и, не давая емувозможности возразить, принялась целовать его мужское естество.

Он выругался, хотя и знал, что даже самый неистовый потокпроклятий бессилен изменить происходящее, и даже слегка подался назад, но лишьуперся в край раковины. Макс глубже приняла его плоть в рот, затем скользнулагубами к головке, лаская ее языком, и снова повторила все сначала.

Ни на секунду не останавливаясь, Макс посмотрела вверх. Лузапрокинул голову назад и закрыл глаза, запустив пальцы в ее волосы. Тело егосотрясала дрожь, и девушка поняла, что он отчаянно сопротивляется желаниюначать двигаться самостоятельно. Вместо этого он положил руки ей на плечи иоттолкнул ее.

Отлично. Она поднялась на ноги и, обхватив Лу руками за шею,принялась целовать его в губы, одновременно увлекая подальше от раковины. Рукиего скользнули вдоль ее спины к ягодицам и крепко сжали. Он теснее прижалдевушку к себе, и его язык завоевателем ворвался в ее рот, воцаряясь там. Максподумала, что они перешли невидимую черту, и теперь Лу будет не в состоянииотвергнуть ее, и, крепко обняв руками его за шею, она обвила ногами его бедра.

Объятие его стало крепче. Максин извивалась всем телом, покаего напрягшаяся плоть не оказалась у входа в ее лоно, и тогда она вонзила ее всебя. Они чуть не упали, потому что колени у Лу подогнулись, но он мгновенновзял себя в руки и выпрямился. Прислонив Максин к стене, он стал двигатьсявнутри ее, постепенно наращивая темп и проникая все глубже и глубже. Затем оноторвал ее от стены и, в несколько шагов добравшись до кровати, опустил ее напростыни.

Провалившись в мягкую постель, она почувствовала на себе весЛу, и проникновение лишь усилилось. Макс подняла ноги повыше, изогнувшись всемтелом и стремясь принять его в себя как можно глубже. Он схватил ее за бедра,удерживая.

— Полегче, детка, полегче, или я причиню тебе боль.

Она схватила его за ягодицы, царапая ногтями.

— Еще, — прошептала она ему прямо в ухо,прикусывая мочку. — Я хочу тебя всего.

Содрогнувшись всем телом, он дал ей то, о чем она просила.Руки его скользнули к ее коленям, и он с силой надавил. Она разомкнуласплетенные у него за спиной лодыжки, облегчая ему доступ. Разведя ее ноги встороны, Лу посмотрел ей в глаза.

— Отдайся мне, — произнесла она.

Он покорился ее зову, погружая свою плоть в нее так глубоко,что она задохнулась. Снова и снова заполнял он ее жаждущее лоно и отступал,чтобы мгновение спустя вновь устремиться в ее глубины. Максин прошептала егоимя и, не в силах больше сдерживаться, застонала. Лу отпустил ее колени, чтобыкрепко обнять ее, одной рукой касаясь ложбинки между ягодицами, исследуя еетемные секреты, а другой рукой дотрагиваясь до соска, который он принялсяпощипывать большим и указательным пальцами.

— Да, да, да, — повторяла она, чувствуя, как телоее охватывают языки пламени. Она уже не понимала, что он делает и как он этоделает, ощущая лишь наслаждение, смешанное с изысканными уколами боли. Потомдля Максин наступила желанная разрядка, и она знала, что и для Лу тоже, онапоняла это по его особенно глубокому проникновению и пульсации его плоти внутриее.

Она обхватила его руками и ногами, прижавшись всем телом,крепко, отчаянно, чувствуя разлившуюся по телу негу. Лу служил ей якоремпосреди разлетающегося на кусочки мира, словно сияющий дождь осколковразбившегося зеркала, впивающийся ей в кожу тысячью иголок и плавящийся поддействием внутреннего жара. Затем она вновь ощутила себя единым целым,обновленным и сияющим. Напряжение покинуло ее существо, и судорожно цепляющиесяза Лу руки расслабились. Теперь ее объятие было нежным.

Лу поднял голову, чтобы посмотреть в лицо Максин. Подумав,что он собирается поцеловать ее, она приглашающе улыбнулась, но он этого несделал. Скатившись с нее, он сгреб ее в охапку и, тесно прижав к себе иустроившись поудобнее, накрыл их обоих одеялом и выключил свет.

— Лу?

— Да?

— Тебе хорошо вот так?

Она почувствовала, как его дыхание омывает ее волосы.

— Засыпай, милая. Давай не будем выяснять отношениясегодня ночью.

— Нам вообще незачем выяснять отношения. То, что междунами произошло, было великолепно, Лу. Восхитительный, замечательный,ошеломляющий момент. По-другому и быть не могло.

Он сильнее обнял девушку.

— Тебе бы понравилось, если бы я сейчас встала и ушла всвой номер? — спросила Макс.

— Даже не думай об этом.

— Но…

— Макси, солнышко, просто помолчи и давай спать, ладно?Не беспокойся о том, что я думаю. Даже я сам этого сейчас не знаю. Давайпоговорим утром.

Чтобы смягчить свои слова, он запечатлел на ее плече нежныйпоцелуй.

— Хорошо, — согласилась девушка, теснее прижимаяськ Лу. — Все в порядке. Нам ничего не нужно менять.

— Все уже изменилось, Макс.

Она крепко зажмурилась, страшась услышать продолжение фразы.

— Значит, я… я хочу сказать, ты…

— Ты была неподражаема. И всегда такойявляешься. — Кольцо его рук плотнее сомкнулось вокруг ее тела.

«И я люблю тебя, — мысленно добавила Максин,представляя, что эти слова говорит ей Лу. — Скажи это, Лу. Просто скажи».

Но он не сказал. Он обнимал ее очень бережно, как самуюглавную свою драгоценность, но не сказал тех слов, которые она жаждала от негоуслышать.