Внезапно подруга исчезла, растворилась в воздухе.

Максин изо всех сил напрягала глаза, вглядываясь в темноту,но не сумела ничего различить. Она поспешила вперед, к тому месту, где толькочто стояла девушка, и тут совершенно внезапно лес закончился. Макс едва успелазатормозить, выскочив на крутой берег, отвесно уходивший вниз, к кромке воды.Склон был покрыт грязью и полностью лишен какой бы то ни было растительности.На берегу у лежащей на боку лодки распростерся на песке смутный человеческийсилуэт.

— Сторми!

Максин бросилась вниз. Склон оказался очень скользким,из-под ног в разные стороны разлетались камешки. Она подалась назад, чтобывосстановить равновесие, но не сумела. В следующую секунду она уже катиласьвниз, обдирая спину и колени, тщетно пытаясь затормозить руками и ступнями,чтобы замедлить падение. Оказавшись внизу, Максин поднялась на ноги и поспешилак тому месту, где лежала ее подруга. Ночная сорочка Сторми насквозь промокла, иволны мягко накатывали на берег, касаясь ее ног. Опустившись перед ней наколени, Макс принялась трясти Сторми за плечи:

— Сторми? Милая? Ну же, просыпайся. — Приподнявверхнюю часть туловища девушки, Макс изучающе всматривалась в неподвижные чертыее лица. Не вызывало сомнений, что Сторми тоже упала со склона. Уж не сломалали она себе шею? — Сторми! Ради всего святого, поговори со мной!

— Она жива. Нет никаких причин для паники.

Максин резко вскинула голову, заслышав низкий мужской голоси инстинктивно понимая, что он не принадлежит ни Лу, ни Джейсону. В следующеемгновение она увидела его, стоящего на берегу. Волны омывали его ступни,морской ветер развевал длинные черные волосы. Из-за облаков выглянула луна,осветившая его лицо — то же самое лицо, которое она видела на рисунках егожертв.

Инстинкт самосохранения приказывал ей отступить назад, ноона этого не сделала. Наоборот, она подошла ближе, закрывая собой Сторми.

— Тебе бы лучше убраться отсюдаподобру-поздорову, — заявила она.

Вампир удивленно поднял брови:

— Это проявление мужества или глупости?

— И того и другого вместе. А теперь проваливай, пока непришли мои друзья и не насадили тебя на кол. — Говоря это, Максинмучительно ощущала собственное бессилие. У нее не было при себе никакогооружия, чтобы противостоять ему.

— Насадить меня на кол? Какая забавная мысль. — Онсделал шаг вперед.

Она поспешно схватила самый большой камень, до которогомогла дотянуться.

— Расслабься, Максин Стюарт. Тебе не хуже моегоизвестно, что твои друзья не придут, а камень не причинит мне никакого вреда.

— Мне известно также, что тебе будет адски больно, еслия размозжу тебе череп этим камнем. — Она повыше подняла своеоружие. — Отойди назад.

Вампир бросил взгляд на Сторми, и глаза его расширились.

Макс тоже посмотрела на подругу, хоть и опасалась даже насекунду терять противника из виду. Глаза Сторми были открыты. И они былиглубокого черного цвета и блестели в лунном сиянии.

Она неотрывно смотрела на вампира.

— Prin? meu, — пробормотала она, а затем еестрашные глаза воззрились на Максин и на камень, который она сжимала в руке.

Прошипев что-то еще на непонятном языке, Сторми рывком селаи, изогнувшись всем телом, схватила Макс за ноги и дернула, повалив подругу наземлю. Затем она навалилась на нее всем телом, царапаясь и кусаясь, как дикаякошка. Максин пыталась прикрыться руками, но это не помогало. Сторми продолжалаатаковать ее, крича:

— Tarfa! Sterge-o c?-t~i traq us ?ut in cur! [Уходискорее прочь, а я разделаюсь с этой стервой! (рум.)]

Вампир в ответ рявкнул одно-единственное слово:

— Stai! [Прекрати! (рум.)]

К несказанному удивлению Макс, Сторми замерла, затемповернула к нему голову. В глазах ее стояли слезы.

— Dragostea cea veche ?ti sopteste la ureche, —произнесла она, протягивая к мужчине руку. — Prin? meu.

На мгновение Макс показалось, что вампир возьмет ее за руку,но тут Сторми лишилась чувств и, скатившись с нее, упала на берег.

— Что это, черт побери, означает? — спросил вампиругрожающе тихим голосом, не отводя глаз от Сторми. — Что за игру вы тутзатеяли?

— Не понимаю, о чем ты говоришь. Она больна. Все, что яхочу сделать, — это оказать ей помощь.

— И ты полагаешь, я должен во все это поверить? —продолжал он. — Где она научилась этим словам?

Максин часто заморгала:

— Хочешь сказать… что понимаешь ее? Что она сказала?

Вампир вздохнул и почти повернулся к Максу спиной, но онасхватила его за руку.

— Что она сказала? — настойчиво повторила она.

— Она назвала тебя стервой и велела мне уходить, покаона расправится с тобой.

Макс вздрогнула и крепко зажмурилась.

— Еще она добавила: «Старую любовь нельзя забыть». —Голос его смягчился, и он посмотрел на Сторми. — Я вовсе не идиот и сразупонял, что это какая-то уловка, — добавил он.

— Мне вообще-то все равно, что ты думаешь, —заявила Макс, склоняясь над своей лучшей подругой и осторожно касаясь ее лица.

— Отойди в сторону, — скомандовал вампир.

— Если ты полагаешь, что я позволю тебе хоть пальцем еекоснуться, ты глубоко заблуждаешься, приятель.

— У тебя не хватит сил самой поднять ее на этотхолм. — Он положил ей на плечо холодную сильную руку. — Если бы яхотел причинить тебе зло, ты уже давно была бы мертва.

Максин пристально воззрилась на него:

— Что ты сделал с девочками? Где Делия и Джейни?

— Они в порядке. Хочешь повидаться с ними?

Это предложение ошеломило Максин настолько, что она лишиласьдара речи.

— Приплывайте ко мне на остров, вдвоем, — сказалон, кивком указывая на Сторми. — Но без провожатых и непременноночью. — Он медленно улыбнулся. — Полагаю, вы уже поняли, что я непозволю вам попасть на мой остров в дневное время.

— Так и знала! — воскликнула Макс, обводя взглядомокрестности. — Это твоих рук дело, да? Ты выманил Сторми ночью,загипнотизировал ее…

— Приходи ночью. И ее приводи. Тогда я отпущу девочек.

— Я сумею найти способ освободить их, так и знай. Ноиграть будем по моим правилам, а не по твоим. Понял?

Он пожал плечами:

— К чему мне утруждать себя переговорами с какой-тосмертной? Я заберу девушку с собой прямо сейчас. Тебе не удастся меняостановить, Максин Стюарт. La revedere. [До свидания! (рум.)]

Макс встала между ним и Сторми. Он собрался было отодвинутьее в сторону, и она прошипела: