умирать. Быстро и милосердно или долго и очень плохо. На данный момент я склоняюсь к тому, чтобы одарить тебя ожерельем.

— О, это так мило, — хмыкаю я. — С сапфирчиком?

— Боюсь, ты не понимаешь, что тебя ждёт, — раздвигает губы в механической улыбке Самеди. — На тебя наденут автомобильную покрышку, облитую бензином, после чего я лично подожгу её. Ты сгоришь заживо.

— А вот это не очень мило.

Пиликает Трансивер, и я выдыхаю.

— Ты умственно отсталый или просто прикидываешься? — не выдерживает громила. — Этот форпост потерял единственное, что защищало вас от полного истребления. Вам конец. Это факт. Тебе уже не спастись, но ты можешь решить, умрут ли все остальные вместе с тобой или нет.

— О, видишь ли, какая штука, мой перекачанный друг, та услужливая крыска, что сливала вам информацию, немного ошиблась. Как ты говоришь: “Бывает”.

Самеди начинает что-то понимать.

Из-за моей спины доносится шум шагов, и закованные в футуристическую броню фигуры занимают свои места за стенами города. Пульсары действуют слаженно и спокойно. Никакой спешки, никакого хаоса.

Ваалис и Драгана останавливаются, поравнявшись со мной. Осьминожка выглядит удовлетворённым, насколько это возможно для такого чёрствого сухаря. Ушастая же с азартом изучает будущих жертв, поглаживая рукоять меча.

— Это ловушка, — скрипит зубами Франсуа.

— Это ловушка, — я козыряю ему с улыбкой. — Пульсары не расторгали союз, просто устроили маленькое шоу для одного вероломного ублюдка. Не так ли, Ларри? — развернувшись, бросаю хмурый взгляд на потеющего торговца.

Тот пытается свалить, слившись со стеной, но безуспешно. На нём скрещиваются взгляды защитников. Они не сулят ему ничего хорошего.

— Это неправда! — взвизгивает пухляш. — Кому вы верите?! Он же ненормальный! Он втравил нас в этом дерьмо! Из-за него нам всем грозит опасность!

— Мы взломали твой Трансивер. Можешь не тратить кислород на враньё.

Прокурор Бекшно в три шага подлетает к Ларри и с оттягом бьёт его по лицу. Хрустят выбитые зубы и свёрнутая набок челюсть. С хриплым воем торговец заваливается наземь, прижимая руки к кровоточащей ране.

— Нако! — повелительный крик мужчины.

Полицейская без лишних вопросов кидает ему наручники. Поразительно, что она до сих пор таскает их с собой. Приложив предателя ещё разок ногой по печени, индеец шустро надевает на него браслеты.

Я перевожу взгляд на Франсуа.

— Ты привык, что сведения, поступавшие от него, оказывались верными. Маршруты наших охотников, информация о том, что я находился вне форпоста и не мог вам помешать. Ты поверил в раскол, потому что Ларри так написал или потому что хотел поверить? — наклоняю голову. — Очень не терпелось добраться до такого-сякого Егеря, что наговорил тебе много обидных слов. Аж в попке свербело, да?

Накомис давит в себе смешок, зато Гидеон заливисто ржёт.

Самеди вытягивает подрагивающий указательный палец в мою сторону. Лицо перекосило абсолютной ненавистью. Куда-то пропали и оперный певец, и профессор. На их место пришёл клинический психопат, безжалостный садист, убивавший и своих, и чужих.

Я намеренно провоцирую его, потому что сейчас сила на нашей стороне. Лучшей возможности разобраться с этим гнойником уже не будет. Однако нужно, чтобы ублюдки атаковали Пульсаров, развязав им руки. Как говаривал один писака: “Если ты оказался в честном бою, твоя тактика отстой”.

Лидер Фритауна медленно выдыхает и успокаивается.

— Никому не стрелять! — гаркает он.

Чёрт!

— Неплохо сыграно, признаю, — кивает Самеди, — но ты поставил только шах. Мат будет за мной.

— Ты, может, дохрена интеллектуал, — я скалюсь, — но лидер хорош лишь настолько, насколько хороши его люди. А что у них с дисциплиной, как думаешь?

Десница прыгает в мою руку и изрыгает пламя пополам со свинцом. Барабан опустошается за один удар сердца. Пули свистят в пустоте и собирают свою жатву. Бандиты, столпившиеся позади чернокожего громилы, отлетают назад с дырками в голове и животе. Двоих я намеренно оставляю в живых, чтобы добиться оглушительных криков.

И они меня не разочаровывают.

Подранки надрываются от боли, хватаясь за простреленные кишки. Стучат ногами по земле, скребут пальцами по песку.

Нервы не выдерживают у одного. Ответная пальба бьёт по форпосту. К нему присоединяется второй. Третий. Миг, и вся группировка Фритауна ожесточённо опустошает свои магазины.

Пули стучат о кинетические щиты Пульсаров, и те вступают в игру с кровожадными ухмылками на лице. Заряды плазмы, какие-то иглы, частая очередь автоматов. Всё это заливает противника, выбивая в них частую просеку.

Три пули из восьми предназначались Самеди, естественно. Разве мог я не угостить его? Однако вот какая штука. Все три прошли сквозь него, не оставив видимых следов. Лишь на миг вспыхнуло массивное тело холодным бирюзовым светом.

Ухает гранатомёт. Взрыв раздаётся позади защитной стены, и нескольких людей разносит в клочья. Лишь пришелец остаётся в живых, тряся башкой в эпицентре.

Перезарядка.

Я ловлю на мушку лысого ублюдка в кузове пикапа и спускаю курок. Пуля разлетается о защитный барьер. Богатенький хреносос! Активирую Дуплет и вновь стреляю. Первая пуля вновь дробится о кинетический щит, заставляя его погаснуть, зато вторая, еле заметная копия, разносит бандиту челюсть и выходит из затылка.

Самеди поспешно, но без паники, прыгает за ближайшую тачку. Сдёргиваю со спины Веретено и всаживаю Усиленный выстрел прямо сквозь борт машины. Почти уверен, что достал главаря, но тот двигается, как ни в чём не бывало. Быстро смещается дальше. При этом вокруг него воздух мерцает от проявляющихся бирюзовых силуэтов.

Похожие на сгустки истаивающего дыма, они разевают кричащие рты, царапают себе провалы глаз и дёргаются, как припадочные. Миг, и вся эта аркановая хмарь летит в нашу сторону.

Я прыгаю через стену, отстав от Тая лишь на пяток секунд. Неугомонный мечник стелется по земле в самую гущу врагов. Позади хлопает тетива лука. Шкворчит пламя, метаемое новым членом отряда.

Глайд, и я скольжу по неровной поверхности туда, где засел Франсуа. Ещё один, и расстояние между нами исчезает. Я в толпе приехавших по наши души мразей. Кто-то палит по городу, укравшись за бортом машины, а кто-то реагирует на мой стремительный рывок.

Улыбнувшись самому внимательному, я выпускаю Струны пустоты.

[1] Художник — Nitro.

[2] Пустая бочка пуще гремит — Глупый человек склонен к самовлюблённым разговорам, несмотря на свою пустоту.

Глава 34

Моё тело взрывается вовне сжатым до предела воздухом. Будучи их создателем, я прекрасно вижу налитые синевой нити,