– Бог мой, Дот! Видок у тебя хуже некуда! Твоя мама говорит – простуда, но ей-же-богу! – краше в гроб кладут! Что они там тебя заставляли делать, на этой чертовой ферме? Ты что, за плугом ходила?

– Именно что за плугом! – тихо обронила Дот. – Все еще никак не могу прийти в себя.

Хоть здесь она не покривила душой и сказала правду.

– Давай, подруга, приводи себя в порядок! К субботе чтобы была в норме! Вечером у нас с тобой мероприятие! – Барбара всплеснула руками, не в силах скрыть радостного возбуждения. – Представляешь? Приятель Уолли играет в группе… Ребята с успехом выступают по всему городу со своими концертами. Вот на одну из таких вечеринок мы и пойдем!

– Не знаю, – неуверенно промямлила Дот. – Там видно будет!

– Нет, Дот, и еще раз нет! Никаких «там видно будет»! Принимается лишь один ответ! Да! Идем! И мы пойдем. Я вытащу тебя из этой норы, чего бы мне это ни стоило! И потом… я ведь так соскучилась по тебе… Честно! А станешь упираться, я приволоку сюда трактор и вывезу тебя на нем! Вот!

Дот лишь издала слабый стон.

– Ребята и правда играют здорово. Приятеля Уолли зовут Роджер. Они с ним познакомились, еще когда вместе работали на заводе металлоконструкций. Они называют свою группу «Транзит». У них уже даже афиши имеются. Пойдем, повеселимся! Мы за тобой заедем ровно в шесть! И будь добра! Приведи в порядок свои волосы! У тебя на голове черт-те что творится! Прямо как у старой бродяжки!

Барбара запечатлела легкий поцелуй на щеке подруги и поспешила домой.

Сама мысль о том, что придется покинуть дом, претила Дот. Но с другой стороны, разве плохо провести вечер с теми, кто знал ее еще той, прежней Дот? Эта идея не казалась такой уж абсурдной. И потом, надо же потихоньку привыкать к новым обстоятельствам, продолжать жить с сознанием того, что где-то в этом мире есть красивый мальчик, которому она подарила жизнь. Только никто об этом никогда не узнает! Он навсегда останется ее маленькой тайной.

Незаметно подошла суббота. Так странно было мыть волосы под струями теплой воды, а потом переодеваться в свежее белье. За последнее время Дот настолько привыкла к пижамам, что уже стала воспринимать их как свою вторую кожу. Впервые Дот испытала некое подобие шока, когда увидела, как она исхудала. Молния на ее нарядной выходной юбке-карандаш застегнулась безо всяких усилий. А ведь она хорошо помнит тот день, когда покупала эту юбку. Тогда ее больше всего волновало, чтобы юбка облегала все ее формы и изгибы и эффектно демонстрировала их всем остальным. Но теперь от былых форм ничего не осталось. Дот глянула на себя в профиль в зеркало, висевшее в ванной комнате. Потом прошлась рукой по своему впалому животу. Неужели в нем совсем недавно лежал ее малыш? Или это ей только приснилось? В самом деле! Порой ей начинало казаться, что ничего этого не было в ее жизни. Какое-то наваждение, страшный сон, не более того…

Отец стоял у лестницы.

– Отлично выглядишь! – коротко прокомментировал он и улыбнулся, после чего стал плотнее закутывать свой шарф вокруг горла.

Дот попыталась выдавить из себя благодарственное слово. Надо же как-то отреагировать на эту похвалу. Банальные слова ответной любезности застревали в горле. Вот если бы у нее хватило мужества, тогда она могла бы крикнуть ему прямо в лицо: «Они забрали у меня моего ребенка. И это ты заставил меня пойти на такой шаг! Ты!» Нет, лучше уж ограничиться простым кивком головы, давая понять, что комплимент услышан.

Роджер вместе со всей своей группой поджидали Дот на улице в белом фургоне. Стоило ей залезть туда, и она тут же пожалела о том, что согласилась на авантюрное предложение Барбары. Лучше бы осталась дома! Салон провонял табачным дымом, клубы дыма стелились под потолком. Разухабистая болтовня молодых людей действовала на нервы. В их веселом трепе было что-то мальчишеское, подростковое, никак не совместимое с переживаемым ею горем. Роджер все время пялился на нее, глядя в зеркальце заднего вида, и при этом призывно улыбался. Но его улыбочки ни капельки не возбуждали. Напротив! Такое повышенное внимание с его стороны было неприятно Дот. Она вдруг вспомнила, какими глазами всегда смотрел на нее Сол и что она чувствовала в такие мгновения. А потом вдруг представила себе небесно-голубые глазки своего маленького сына. Тяжело вздохнула и отвернулась к окну. Как объяснить всем этим бесшабашным ребятам, что она совсем не такая девушка, как все остальные? И все ей здесь неинтересно! Да и что может интересовать человека, у которого разбито сердце?

Приехали на место. Ребята проворно стали затаскивать свою аппаратуру через черный ход. Остальные потянулись к парадным дверям в ночной клуб, быстро нашли пустую кабинку. Дот изо всех сил старалась улыбаться, слушая, что болтают остальные. Но настроение у нее было тягостное.

Когда на какое-то время она осталась в одиночестве, Уолли подсел к ней поближе.

– Потанцуем?

Дот отрицательно качнула головой. Нет, она больше не танцует!

– Не упрямься! Танцы – это ведь здорово! Пошли! Разомнемся немного!

Уолли взял Дот за руку, но она тут же выдернула свою руку и спрятала ее на коленях.

Дурак, что ли? Неужели он не понимает, что абсолютно безразличен ей? И чего привязался?

– Не хочешь разговаривать со мной – как хочешь! – миролюбиво заметил Уолли. – Но подумай сама! Когда еще случится возможность нам с тобой потанцевать, а? Выше голову, Дот! Барбара рассказывала мне, что ты такая хохотушка. А я вижу совсем другое. Сидит себе барышня с постной физиономией и отшивает всех кавалеров подряд.

Дот почувствовала, что еще немного, и она расплачется. Она снова отрицательно мотнула головой. Ну что они все привязались к ней? Почему не оставят в покое? Разве мало она перестрадала за последние месяцы и дни? Ей хотелось повернуться к Уолли и крикнуть ему громко-громко: «Ты хоть знаешь, что со мной было? Восемнадцать дней тому назад я отдала в чужие руки своего ребенка!» Уже прошло восемнадцать дней, ужаснулась она. Целых восемнадцать дней! А что, если схватить микрофон и оповестить об этом всю толпу, собравшуюся в клубе? Может быть, хоть тогда этот Уолли да и все остальные тоже отвяжутся от нее наконец?

Дот схватила свою сумочку и жакет.

– Скажи Барбаре, что я ушла. Мне надо! До скорого!

– Да куда ж ты? Оставайся! Я ведь только пошутил!

Она уже выскочила на улицу, когда услышал, как тот парень, который всю дорогу глазел на нее в зеркало, объявил собравшимся свою группу:

– Группа «Транзит» и Роджер Далтри собственной персоной! Попрошу поприветствовать!

Музыканты начали свое выступление. Дот подняла ворот жакета. Да уж! С такой какофонией звуков, которая понеслась изнутри, едва ли этим «транзитникам» грозит мировая слава.

Сидя в автобусе, Дот всю дорогу размышляла над тем, сможет ли она когда-нибудь снова стать прежней. Беременность словно вырвала ее из привычного ритма жизни, отодвинув всех, кого она знала, куда-то в сторону. Такое чувство, будто она стояла в очереди, отошла куда-то на минуту, а когда вернулась, то увидела, что люди подвинулись, и ее место в этой очереди попросту исчезло. И как бы она ни старалась, как бы вежливо она ни уговаривала всех остальных, ссылаясь на то, что она здесь стояла, никто ее назад не пустит.