каждой клеточкой тела чувствуя их липкие пальцы, слыша свист и гнусное улюлюканье. Неслось за ним следом. Как стая бешеных собак.

Вдали – в районе пруда, где в летнюю пору выдают на прокат лодки, а зимой сам собою возникает каток, – кто-то запускал фейерверки. Еще вчера, глядя с балкона на разноцветные вспышки: синие, желтые, белые, он бы презрительно скривился: идиоты, пускают деньги на ветер, вместо того чтобы потратить их на дело. Сейчас, после взрыва мозга, которым обязан собственной матери, он не чувствовал превосходства над праздными бездельниками, кому нечем заняться, кроме как пулять в черное небо как в копеечку. Скорее, удивление: надо же, остались еще странные люди – не жалеют ни времени, ни денег, чтобы, пусть на короткие мгновения, разорвать густую, наползающую на землю тьму.

У входа в метро маячили два полицая. Он шел мимо них не торопясь, с таким независимым видом, словно сам же этих персонажей и создал, даже снабдил короткими дубинками. Хотя у тех, кого он создавал, дубинок как раз-таки не было, ни коротких, ни тем более длинных. Вспомнил и помрачнел. Сейчас, когда игра обманным путем перешла в лапы конкурентов, он больше не в ответе. Его дело – вдохнуть подобие жизни, а дальше пусть сами разбираются. Хотят, шмаляют из вальтеров, хотят – орудуют дубинками. Спускаясь по эскалатору – скользя рассерженными глазами по стенам глубокой, точно в преисподнюю уходящей шахты, – он вообразил себе лозунг: «Создатель не берет на себя ответственность за тех, кого он создал», – словно вывел его крупными печатными буквами на упаковке теперь уже их игры.

Роль безответственного создателя, которую он себе присвоил, открывала новые возможности. Вернее, перспективы: пока коварные конкуренты будут идти его дорогой, набивать шишки, пытаясь соединить квадратное с зеленым, короче говоря, дорогой, прямиком ведущей в тупик (он и раньше это чувствовал, но теперь, после разговора со Светланой, уверился окончательно), он все начнет заново. С того, что продумает основные игровые механики. Для начала – прыжок. Еще неясно, в какую сторону. И решит наконец вопрос прокачки: что и как будет развиваться в его – отнюдь не гипотетическом – персонаже по мере прохождения игры. Да, вот еще: не забыть игровые системы. Как там будет изменяться погода? И в каком, скажем, закрытом помещении можно будет хранить купленные или отнятые у второстепенных персонажей вещи? На складе или на чердаке?

Лелея эти вдохновляющие мысли, он не заметил, как доехал до «Звездной». Поднялся на поверхность и, дойдя до границы света, окружающего павильон станции, остановился, вглядываясь в тьму. Колючую, словно сплетенную из веток, сквозь которые придется продираться. Там, откуда он приехал, хотя бы полицаи дежурят. А здесь… Хотел включить фонарик, но вспомнил: телефон вот-вот сядет; без телефона – как без рук.

Шел, напряженно оглядываясь. Будто идет не по чужому спальному району, а проходит первый уровень игры, в которой он не то что не божество, а сущий дилетант, новичок, не знающий правил, рискует угодить в расставленную ловушку. В сравнении с этим все уроды и гопники, обитающие в парке Победы, – пустяк, ерунда. Единственное, что сейчас представлялось более-менее ясным: разработчики взяли за основу не советские настольные игры, а нечто древнее, уходящее в такие мрачные глубины, где первые homo sapiens, условные предки человечества, бросали вызов полулюдям-полуобезьянам – питекантропам или как их там, он усмехнулся, по батюшке… Не надо подстегивать фантазию, чтобы вообразить эту кряжистую особь: низкий лоб валиком, дубина в поросших шерстью лапах… Такой, если подкрадется, раскроит его бедную-несчастную голову, как гнилой орех.

Вопреки его худшим ожиданиям, незнакомая местность, по которой он шел, выглядела тихой и безлюдной: ни тебе местных хулиганов, ни даже одиноких прохожих. Всюду, куда ни глянь, пятиэтажки. Окружающая тьма делала их плоскими, как неанимированные картинки. Если что и оживляло – горящие окна. Впрочем, в этот поздний час горящих окон было мало – да и те постепенно одно за одним гасли. Сейчас, когда, сойдя с тротуара, он двигался по проезжей части, ему казалось, будто это не люди гасят свет, а сами кирпичные пятиэтажки втягивают в себя последние желтоватые клочки висящего снаружи, за переплетами рам, света – глотают и переваривают: медленно, урча.

Между тем глухое урчание приближалось. Собиралось сзади, у него за спиной, – он внутренне сжался и приготовился к тому, что игровая жизнь кончена; еще мгновение – и программа его выбросит. Вернет в начало игры. Непонятным, необъяснимым образом мгновение длилось. Он резко обернулся – и увидел уазик-буханку, который объезжал его чуть ли не на цыпочках. Мужик за рулем явственно ему подмигнул, дружелюбно осклабился – типа, жить, что ли, надоело? – и поехал своей дорогой, оставив его в недоумении: что это было? А главное – зачем?

Ломая голову над этой загадкой, он обошел высокую многоэтажку – она возникла неожиданно, выступив из-за спин хрущевок. Выходя на финишную прямую, свернул в зазор между крайними домами. Сейчас, когда удалось пройти большую часть пути, к нему вернулась былая уверенность: пусть враги не надеются. Он опытный игрок, которому хватит навыков, чтобы одолеть любые, какие только существуют препоны. Главное – не зевать, не делать глупостей (как с тем же уазиком – ошибка, в которой ему некого винить, кроме себя; расслабился, увлекся оживающими картинками), словом, действовать на пределе возможностей. Шел, убеждая себя, что ничего не упустил. Что, за исключением этой одной досадной мелочи, все сделано хорошо и правильно…

В глубине двора, по левую руку от дорожки (судя по схеме, которую он запомнил, когда, выходя из метро, забил в поисковик адрес отца, эта мощеная дорожка выводила его к цели) темнело приземистое строение, похожее на гараж. На крыше сидела кошка – вернее, нечто, по мере приближения становившееся кошкой. Кошка его заметила, выпростала передние лапы и потянулась, круто выгибая спину, – в полосе лунного света явственно обозначилась ее ставшая горбатой спина. Он остановился, замерев под прицелом двух сияющих во тьме глаз. Не сводя с него пристального электрического взгляда – от которого у него по коже бежали мурашки, – кошка разинула пасть и зашипела.

Он ждал, что полосатая тварь на него прыгнет, сцепил пальцы и приготовился: если не дать отпор, то хотя бы отскочить. Но она все шипела и шипела. Беззвучно, ощеривая пасть.

Возвращая себя силком в виртуальное пространство, он подумал: не иначе лажанулись со звуком. Имея в виду разработчиков. И вдруг с неотвратимой ясностью понял: то, где он сейчас находится, не первый уровень, не второй и даже не третий, а битва с финальным боссом – последняя проверка навыков и умений.

Но еще раньше, буквально за