Майкл сел на подлокотник изящного французского дивана,скрестив ноги в носках на золотых шелковых подушках. Он снял пиджак, и егогрудь в свитере с высоким воротом выглядела мощной, словно вмещала сердце,которое могло торжествующе биться еще как минимум полстолетия. Он украдкойбросил сочувствующий взгляд на Роуан.

Слава богу, что он здесь, подумала она. Спокойный голос иневозмутимое поведение Майкла были ей нужнее всего. Она не могла вообразить,что бы она здесь делала без него.

Еще один Талтос. Еще один из них! Боже, какие еще тайныскрывает этот мир, какие чудовища прячутся среди лесов, в городах, в безлюдныхдиких зарослях, в морях? Разум сыграл с ней скверную шутку. Она не могла яснопредставить себе Лэшера. Фигура явно не соответствовала обычным пропорциям. Егосила, несомненно, была сверхъестественной. Но такое описание неточно. Этисоздания вовсе не были всемогущими. Она пыталась стереть из памяти гнетущиевоспоминания о пальцах Лэшера, оставлявших синяки на ее руках, и о тыльнойстороне его ладони, ударившей ее с такой силой, что она потеряла сознание. Онадо сих пор ощущала момент этого полного отключения, а затем момент пробуждения,когда она, потрясенная, обнаружила, что в ужасе пытается заползти под кровать.Но она должна изгнать эти воспоминания, должна сосредоточить все свои усилия изаставить Юрия сконцентрироваться.

– Юрий, опиши снова этот Маленький народ. – ГолосРоуан звучал ровно и в то же время властно. – Ты уверен?..

– Маленький народ – это дикая раса, – торопливозаговорил Юрий, делая беспорядочные жесты руками, словно держал в нихувеличительное стекло, посредством которого рассматривал образы всего, чтоописывал. – Они обречены на вымирание, как заявил Сэмюэль, ибо у них неосталось больше женщин. У них нет будущего. Они вымрут, если среди них непоявится женщина-Талтос или не обнаружится женщина их вида в какой-нибудьотдаленной части Европы или на Британских островах. И такое случается.Попомните мои слова, это случается. Сэмюэль сказал мне. Или ведьма – разве выне понимаете? Какая-нибудь ведьма. Разумные женщины в тех местах никогда неотваживаются появляться вблизи долины. Туристы и археологи бывают там толькогруппами и только в дневное время.

Они уже слышали это, но Роуан вдруг поняла, что всякий раз,рассказывая о пережитом, он добавлял какую-нибудь новую и, возможно, важнуюподробность.

– Разумеется, Сэмюэль сказал мне все это, когдаполагал, что я умираю в этой пещере. Когда болезнь отступила, он был поражен неменьше меня самого. А что касается Эша… Он вообще никогда ни в чем не былдвуличным. Вы не можете себе представить, каким чистосердечием и простотойобладает это создание, то есть человек – я хотел бы называть его человеком.Почему не человек, даже если вы помните, что он и есть Талтос? Но ни одинчеловек не может быть столь прямодушным, если только он не идиот. А Эш отнюдьне идиот.

– В таком случае он не лгал, когда говорил, что хочетпомочь тебе, – заметила Роуан, с интересом наблюдая за Юрием.

– Нет, он не лгал… И он хотел защитить Таламаску Почему– не могу сказать. Это все имеет отношение к прошлому, возможно к архивам, ксекретным материалам, хотя в действительности никто не знает содержимого этихархивов. Ох, если бы я мог надеяться на то, что старшины не принимали в этомникакого участия. Но ведьма… Разве вы не видите, ведьма с силой Моны – простонаходка для Эша или для Сэмюэля? Я не должен был вообще рассказывать им о Моне.Ох, какой же я был дурак, рассказав им о семье! Но, как вы понимаете, Сэмюэльспас мне жизнь.

– Но говорил ли Талтос, что он не имеет супруги? –спросил Майкл. – Если «супруга» – подходящее слово.

– Это было совершенно очевидно. Он приехал сюда потому,что Сэмюэль сказал ему, что какой-то Талтос – Лэшер, по-вашему, Роуан, –появился в Доннелейте. Эш немедленно приехал откуда-то издалека, я не знаюоткуда. Эш очень богат. У него есть телохранители, помощники, он путешествуетнебольшой автоколонной, как рассказал мне Сэмюэль. Сэмюэль говорил слишкомсвободно, действительно не таясь, – все, что вздумается.

– Но он не упоминал о Талтосе-женщине?

– Нет. По ним было четко видно, что они ничего не знаюто существовании женщины-Талтос! Роуан, неужели вы не понимаете? Маленький народвымирает, и Талтосы почти исчезли. Боже, Эш, может быть, единственный изживущих ныне, после того как не стало Лэшера. Только вообразите себе все это!Понимаете, что значит Мона для них обоих?

– Ладно, хотите знать мое мнение? – спросил Майкл.Он потянулся за кофейником на подносе, стоявшем рядом с ним, и наполнил своючашку, держа ее как кружку, без блюдца. – Ты сделал все, что смог, вотношении Эшлера и Сэмюэля. – Произнося это, он смотрел на Роуан. –Есть один шанс из десяти, что мы сможем обнаружить их в «Кларидже», даже…

– Нет, вы не должны приближаться к ним, – возразилЮрий. – Вы даже не должны дать им знать, что находитесь здесь. Особенновы.

– Я понимаю, – сказал Майкл, кивнув, – но…

– Нет, вы не понимаете, – продолжал Юрий, –так как не верите мне. Майкл, эти создания могут распознать ведьму, когда ееувидят, мужчину или женщину. Им не потребуется проводить современныемедицинские тесты, чтобы узнать, что у вас имеются хромосомы, представляющиедля них такую драгоценность. Они узнают вас, возможно, по запаху и, несомненно,по внешнему виду.

Майкл слегка пожал плечами, словно хотел сказать, чтооставляет собственное мнение при себе и не собирается высказывать его сейчас.

– Ладно, хорошо, я не пойду туда, в «Кларидж», прямосейчас. Но удержаться от этого ужасно трудно, Юрий. Сейчас, когда Эш и Сэмюэльнаходятся всего в пяти минутах от этого отеля.

– Боже, надеюсь, что их там уже нет. И надеюсь, что онине направились оттуда в Новый Орлеан. Почему я рассказал им? Почему я не былумнее? Почему я был столь глуп из-за своей благодарности и своих страхов?

– Перестань казнить себя за это, – сказала Роуан.

– Охрана в Новом Орлеане увеличена в четырераза, – заметил Майкл. Его уверенная осанка оставалась неизменной. –Давайте оставим в покое на минуту тему об Эшлере и Сэмюэле и возвратимся кТаламаске. Сейчас мы составим список старейших членов в Лондоне, или тех,которым можно довериться, или тех, которые определенно должны были почуятьчто-то неладное.

Юрий вздохнул. Он стоял у окна, возле маленького, обитогоатласом кресла. Окно было занавешено таким же великолепным муаровым штофом,каким были обиты и стены, так что казалось почти незаметным. Он резко опустилсяна край кресла, прикрыв рот руками, и медленно выдыхал воздух. Всклокоченныеволосы торчали в разные стороны.