Потом я принялась расхаживать, снова и снова прокручивая вголове провальные планы бегства. И только тут почувствовала, насколько устала.Если не считать потери сознания после того, как Дмитрий ударил меня, я не спалацелый день. Спать или не спать было равнозначно принятию решения есть или неесть. Позволить себе полностью отключиться? Мне необходимы силы, но каждаяуступка увеличивала риск.

Наконец я сдалась, и, когда ложилась на огромную кровать,меня внезапно осенила идея. Я ведь не совсем беспомощна. Если бы Адриан проникв мой сон, я могла бы рассказать ему, что произошло. Правда, в последний раз явелела ему держаться подальше, но прежде он никогда меня не слушался. С какойстати сейчас будет иначе? Дожидаясь, пока придет сон, я изо всех силсосредоточилась на Адриане, как будто мои мысли могли вызвать его.

Ничего не получилось. Никто не пришел ко мне во сне, и,проснувшись, я удивилась, почувствовав, какую это причиняет боль. Несмотря наявное увлечение Адриана Эйвери, я никак не могла выбросить из головы, насколькопо-доброму он в последний раз вел себя с Джил. И о Лиссе он тоже тревожился,отказавшись от своей легкомысленной бравады. Он был серьезен и мил. В горлестоял ком. Пусть я не питала к нему романтического интереса, все равно неследовало так скверно обращаться с ним. А теперь я утратила и его дружбу, ивозможность через него воззвать о помощи.

Мои размышления были прерваны негромким шелестом бумаги. Ярывком села. Кто-то находился в гостиной, сидел спиной ко мне на кушетке, испустя всего мгновение я узнала его. Дмитрий.

— Что ты здесь делаешь?

Я вылезла из постели, даже не чувствуя тошноты, настолько яне совсем проснулась.

— Жду, пока ты проснешься, — не оборачиваясь, ответил он,совершенно уверенный в моей неспособности причинить ему вред, и у него дляэтого имелись основания.

— Неужели скучал?

Я перешла в гостиную, встала как можно дальше от него,прислонилась к стене и скрестила на груди руки.

— Почему же скучал. У меня была компания.

Он оглянулся на меня и поднял книгу. Вестерн.

Думаю, это шокировало меня не меньше, чем его изменившийсяоблик. В этом было нечто обыденное и родное. Он и дампиром обожал вестерны, и ячасто поддразнивала его, что, дескать, он явно мечтает стать ковбоем. Почему-томне казалось, что после обращения это хобби должно исчезнуть. Исполненнаяабсурдной надежды, я вглядывалась в его лицо, точно ожидая увидеть, что он сталпрежним, пока я спала. Может, последние полтора месяца были просто дурным сном.

Увы. Красные глаза и жесткое выражение лица — все на месте.Мои надежды разлетелись вдребезги.

— Ты долго спала, — продолжал он.

Я бросила быстрый взгляд за окно. Полная тьма. Ночь.Проклятье! Я ведь хотела всего лишь вздремнуть часок-другой.

— И ты поела.

Изумление в его голосе разозлило меня.

— Я любительница пиццы. Чего тебе надо?

Заложив книгу, он положил ее на стол.

— Увидеться с тобой.

— А я думала: твоя единственная цель — превратить меня вживого мертвеца.

Он не желал признавать этого, что раздражало. Терпеть не могу,когда возникает чувство, будто твои слова просто игнорируют. Вместо этого онстал уговаривать меня сесть.

— Устанешь стоять.

— Я только что проснулась. Кроме того, если я в состояниицелый час швыряться мебелью, уж как-нибудь постою немного, ничего мне несделается.

Не знаю, почему я продолжала отпускать свои обычныесаркастические замечания. По-хорошему, учитывая ситуацию, следовало простоигнорировать его. Молчать, а не играть в словесные игры. Наверно, в глубинедуши мне казалось, будто, разговаривая в насмешливом тоне, как раньше, смогудостучаться до прежнего Дмитрия. Я подавила вздох. Снова из головы вылетел одиниз уроков самого же Дмитрия. Стригои — не те люди, какими были когда-то.

— От сиденья тебе тоже ничего не сделается, — ответил он. —Я ведь уже сказал, что не причиню тебе вреда.

— Вред — понятие субъективное. — Потом, внезапно ощутивприлив бесстрашия, я подошла и села в кресло напротив него. — Доволен?

Он наклонил голову, несколько прядей темных волос выбилисьиз небольшого, завязанного сзади конского хвоста.

— Ты по-прежнему прекрасна, даже после сна и небольшойсхватки. — Его мерцающий взгляд обратился на груду нарядов, которую я бросилана пол. — Ничего не понравилось?

— Я здесь не для того, чтобы играть с тобой в переодевания.Дизайнерские платья не убедят меня в желании стать членом клуба стригоев.

Он вперил в меня долгий, пронизывающий взгляд.

— Почему ты не доверяешь мне?

Я тоже уставилась на него, только с выражением недоверия.

— И ты еще спрашиваешь? Ты похитил меня. Чтобы выжить, тыубиваешь невинных людей. Ты совсем другой.

— Я лучше, я же говорил тебе. А что касается невинности... —Он пожал плечами. — На самом деле в мире нет невинных людей, зато есть хищникии добыча. Те, кто сильнее, побеждают тех, кто слабее. Таков естественныйпорядок вещей. Ты раньше увлекалась естествознанием, если не ошибаюсь.

Я отвела взгляд. В школе, помимо уроков, имеющих отношение кделу стража, мне нравилась биология. Нравилось читать о поведении животных, о выживаниисильнейших. Для меня Дмитрий был мужчиной экстра-класса, не знающим себе равныхс точки зрения силы.

— Это другое, — сказала я.

— Но не в том смысле, как ты думаешь. Почему тот факт, чтомы пьем кровь, кажется тебе таким странным? Ты видела, как морои делают это. Тысама позволяла морою пить свою кровь.

Я вздрогнула, мне вовсе не хотелось углубляться в то, как япозволяла Лиссе пить мою кровь, когда мы жили среди людей. Еще меньше хотелосьвспоминать о выбросах эндорфинов, сопровождающих укус вампира, и о том, как яедва не стала в этом смысле «наркоманкой».

— Они не убивают.

— И, поверь, много теряют. Это потрясающе. — На мгновение онзакрыл глаза, потом снова открыл их. — Пить кровь другого, смотреть, как жизньуходит из него, и чувствовать, как она вливается в тебя... Одно из самыхудивительных ощущений в мире.

Его рассуждения о том, как он убивает других, усилили моютошноту.

— Это мерзко и подло.

Это произошло так быстро, что я не успела среагировать.Дмитрий вскочил, схватил меня, притянул к себе и толкнул на кушетку, наполовинунавалившись на меня. Я была так ошеломлена, что даже не сопротивлялась.

— Вовсе нет. И в этом ты должна доверять мне. Тебепонравится. Я хочу быть с тобой, Роза. Правда, хочу быть с тобой. Мы свободныот правил, которые предписывают другие. Мы можем быть вместе теперь, сильнейшиеиз сильных. Можем получить все, что хотим. В конечном счете мы можем статьтакими же сильными, как Галина. Заполучить такой же роскошный особняк, свойсобственный.