Орки, говорящие деревья, травянистые равнины, скачущиевсадники, мерцающие пещеры, золотые палаты, белые башни, битвы и большиекорабли, - все это проходило у Сэма перед глазами, пока он не почувствовал, чтозасыпает. Однако больше других чудес его все-таки поражал рост Мерри и Пиппина.Он несколько раз заставлял их меряться с собой и Фродо.

– Вот чего не могу понять, - проговорил он. - На целых тридюйма выше, чем полагается, или я гном!

– Вот уж нет, - усмехнулся Гимли. - Они же пили напитокэнтов, а это для простого смертного даром не проходит.

– Напиток энтов? - переспросил Сэм. - Тогда расскажите мне оних еще раз. Я так и не понял, что они такое. Это ж сколько времени надо, чтобыво всём разобраться!

– Пару месяцев, не меньше, - отозвался Пиппин. - Надо бы намзапереть Фродо в какой-нибудь башне в Минас Тирите, пусть запишет все это.Иначе он забудет половину, и старый Бильбо будет очень огорчен.

Наконец, Гэндальф встал.

– Арагорн - великий целитель, - сказал он, - но вы вернулисьот самых дальних пределов смерти. И хоть вы спали потом долго и крепко, сейчасвам снова пора в постель.

– Это и к тебе относится, Пиппин, - напомнил Гимли. - Ялюблю тебя, хотя бы за те мытарства, которых ты мне стоил и которых я никогдане забуду. Но только я не забуду и другого: как нашел тебя на поле боя. Если быне Гимли, ты бы так там и остался. Хорошо, я хоть знаю, как выглядят хоббичьилапы, даже когда они торчат из-под груды тел. Когда я поднял твой так подросшийтруп, я был уверен, что ты мертвей мертвого. Я тогда чуть бороду себе невырвал. - Он важно погладил свою ухоженную бороду. - А сегодня - первый день,как встал, и уже скачешь, как кузнечик. Ложись-ка, давай. Я тоже лягу.

– А я, - мечтательно проговорил Леголас, - буду бродить порощам этой прекрасной страны, это лучший отдых. Когда-нибудь кое-кто из нашегонарода обязательно переселится сюда, и этот край на время станетблагословенным. Может, на месяц, может, на жизнь, а может, на сто человеческихжизней. Но Андуин близок, и Андуин ведет к Морю. К Морю!

К Морю! К Морю! Там чайки печальные плачут!

Белопенные гребни играют и пляшут…

Ветер, яростный ветер - о чем ты просвищешь?

Серебристый корабль - ты слышишь ли, слышишь? -

То зовут голоса на Последнем Причале…

Я покину леса, что меня осеняли,

Где прекрасные годы опали листвою…

Одинокий, уйду я дорогой морскою

По высокой волне к Всеэльфийскому Дому,

Недоступному смертному взгляду земному…

О Эрессэа, край, вековечно цветущий,

Бесконечно манящий, навечно зовущий…

Так напевая, Леголас спустился с холма.

Остальные гоже разошлись. Фродо с Сэмом сразу уснули. А утромих снова ждал радостный мир Итилиена. Они провели здесь много дней.Кормалленское поле, где стояли войска, соседствовало с Хеннет Аннун, и река,звенящая на перекатах, делала легкими их сны. А по утрам они умывались в чистыхводах, спешащих цветущими лугами к Андуину. Хоббиты бродили то там, то здесь,навещая места, где побывали недавно, и Сэм все надеялся в каком-нибудь глухомуголке леса или на скрытой полянке встретить елефанта. А когда узнал, что приосаде Гондора их поубивали великое множество, то сильно пожалел об этом.

– Ну, нельзя же все сразу, - утешал он сам себя. - Ивсе-таки я много потерял.

Войска готовились к возвращению в Минас Тирит. Усталыеотдохнули, раненые выздоровели. Пришлось еще сражаться с недобитыми остаткамиармий Востока и Юга, но и они, в конце концов, покорились. Настал день, когдавернулись даже те, кто ходил разрушать крепости на севере Мордора.

Приближался май, когда вожди Запада тронулись в путь. Войскасели на корабли и спустились до Осгилиата; там отдохнули день, а на следующийбыли уже на зеленых полях Пеленнора и снова увидели высокие белые башни подвысоким Миндоллуином - последнюю память о Заокраинном Западе, Город ЛюдейГондора, сквозь мрак и огонь встающий к новой жизни.

В канун Майского дня на полях Пеленнора запестрели шатры.Назавтра с восходом солнца Король должен был вступить в Город.

Весь Минас Тирит пребывал в страхе и сомнениях. Их не моглиразвеять ни хорошая погода, ни яркое весеннее солнце. Слишком мало надеждыосталось у тех, кто от каждого нового утра ожидал удара судьбы. Их Правительумер, даже его праха собрать не удалось; в Цитадели спал вечным сном государьРохана, а долгожданный и неожиданно обретенный Король Гондора снова ушел,бросив вызов таким грозным силам, с которыми одной доблестью не справиться. Иот него не было никаких вестей. С тех пор, как войска миновали Моргульскуюдолину, в Городе не появлялся ни один гонец, никто не знал, что происходит наВостоке.

Спустя два дня после ухода войск Йовин обратилась к сиделкамгоспиталя с просьбой вернуть ей одежду. Не слушая никаких уговоров, с рукой наперевязи, она отправилась к старшему Целителю.

– Это невыносимо, - обратилась к нему Йовин, - празднолежать в постели в такое беспокойное время.

– Но вы еще нездоровы, сударыня. Мне поручено присматриватьза вами с особым тщанием. Я прошу вас вернуться в палату и еще несколько днейпобыть в покое.

– Я здорова, - досадливо отмахнулась Йовин, - во всякомслучае, телом. Рука не слушается - это пустяк! Но от безделья я снова заболею.Мне никто ничего не говорит. Какие вести о войне?

– Никаких, - ответил Целитель. - Военачальники миновалиМоргульскую долину. Командование принял северянин. О нем говорят, что это великийвоитель и целитель в придачу. Странно, что рука врачующего еще и мечом владеет!В Гондоре давно нет таких, а раньше были, говорят. Я-то всю жизнь только иделал, что латал дыры, оставленные мечами. Можно подумать, что в мире без этихжелезяк мало болезней! - фыркнул он.

– Начать войну - хватит и одного врага, - сверкнула глазамиЙовин. - Те, кто не обзавелся своими мечами, падут под ударами чужих.По-твоему, народ Гондора должен был собирать лечебные травки, пока ТемныйВластелин собирает армии? Здоровое тело - это еще не все, а гибель на поле боя- не обязательно беда. Если бы у меня был выбор, в этот темный час я бы безколебаний выбрала последнее.

Старший Целитель с удивлением взглянул на девушку. Онастояла перед ним, прямая, как стрела; на побледневшем лице лихорадочно блестелисерые глаза. Йовин порывисто повернулась и подошла к окну, выходившему навосток. Целитель вздохнул и покачал головой.