И тут воины выступили вперед. Фарамир открыл ларец и досталоттуда Венец Королей Гондора. Видом он был похож на шлемы стражей Цитадели, новыше, и он был весь белый, а серебряные и жемчужные крылья по обе стороныпоходили на крылья морской птицы - древний символ Королей, Пришедших из-заМоря. В его обруче сверкали семь алмазов, а на вершине - один камень, горевшийсловно пламя.

Арагорн взял Венец, высоко его поднял и внятно произнес:

– Эт Эарелло Эндоренна утулиен. Синоме маруван ар Хилдиниартенн Амбар-метта!

Это были те самые слова, с которыми Элендил пришел из-заМоря на крыльях ветра: «Из Великого Моря пришел я в Среднеземье. Здесь будужить я и мои наследники до скончания мира».

Но, к изумлению собравшихся, Арагорн не стал надевать Венец,а вернул его Фарамиру со словами:

– Трудами и отвагой многих пришел я к этой минуте. Я прошуХранителя взять Венец и отдать Митрандиру. Пусть самый мудрый из нас, кому поправу принадлежит честь победы над Врагом, решит, как поступить с этим символомвласти.

Фродо, невольно затрепетав, принял Венец из рук Фарамира иподал Гэндальфу, а потом Арагорн преклонил колено, и Гэндальф увенчал его сословами:

– Настали дни Короля, да будут они благословенны, пока стояттроны Валаров!

Общий вздох пронесся по толпе. Арагорн встал. Собравшиесяглядели на него в молчании, ибо им показалось, что сейчас они видят еговпервые. Он был высок ростом, как древние вожди, - выше всех окружающих, иодновременно казался и древним и юным, мудрым, светлым и могущественным.Фарамир вскричал:

– Вот подлинный Король!

Снова запели трубы. Король Элессар подошел к Воротам, иХранитель Ключей с поклоном пропустил его. Новый правитель под звуки арф, виоли флейт, под звонкоголосое пение шел по усыпанным цветами улицам к Цитадели, и,когда он вступил на порог, на самой верхней башне было поднято знамя с Древом иЗвездами.

Так началось правление Элессара, о котором сложено множестволегенд и песен. При нем Город расцвел, как никогда. Улицы украсились деревьямии фонтанами, Ворота из мифрила тускло сверкали, тротуары замостили белыммрамором. В Городе работали гномы, часто наведывались эльфы. Все были здоровы ив достатке, в домах зазвенел детский смех, и не было больше ни слепых окон, нипустых подворий. А когда эта Эпоха миновала и началась следующая, то и в нейсохранилась память о славе и блеске минувших дней.

Во дни, последовавшие за коронацией, Король сидел на троне вЗале Королей и вершил дела страны. От многих народов прибыли послы - с Востокаи с Юга, от границ Сумеречья и из Дунгарского края на западе. Король простилпокорившихся вастаков и отпустил их с миром, он заключил мир с народом Харада;он освободил рабов Мордора и отдал им все земли вокруг озера Нурнон. Тогда жепредстали перед ним многие, доблестью своей заслужившие хвалу и награду, апоследним начальник Стражи привел на суд Берегонда.

И Король сказал:

– Берегонд, твой меч запятнал кровью древнее Святилище. Тыпокинул пост без разрешения Правителя или начальника Стражи. В древности за этипоступки расплатой была смерть. Сейчас я решаю твою судьбу.

Ты искупил вину доблестью в битве, искупил с лихвой, потомучто вела тебя любовь к Правителю Фарамиру. Но Стражем тебе не быть и в МинасТирите не жить больше…

Кровь отхлынула от лица Берегонда. Пораженный до глубиныдуши, он низко опустил голову, а Король меж тем продолжал:

– … потому что ты входишь отныне в состав Белого Отряда,личной гвардии Фарамира. Князя Итилиена, Ты назначаешься начальником Стражи ибудешь жить на Эмин Арнен в чести и мире, служа тому, ради кого рисковал всем.

Берегонд, снова потрясенный, но теперь уже великодушием исправедливостью Короля, опустившись на колени, поцеловал ему руку и ушелрадостный. Арагорн даровал Фарамиру во владение Итилиен и просил стать защитойГороду.

– Ибо, - сказал он, - Минас Итиль в Моргульской долинедолжен быть разрушен до основания. Когда-нибудь очистится и этот край, но ещедолгие годы ни один человек не сможет жить там.

Последним из всех Арагорн призвал Йомера, обнял его исказал:

– Нам ли говорить о дарах и наградах, ведь мы братья отныне.В счастливый час пришел Йорл с Севера, и не было среди народов болееблагословенного союза. Ни один из наших народов ни разу не подвел другого.Теоден Прославленный покоится в усыпальнице в нашем святилище. Оставишь ли тыего в покое, или решишь перенести тело в Рохан, к его народу?

И Йомер ответил:

– С того дня, как ты вырос передо мной из зеленой травы, ялюблю тебя, и любовь эта не кончится никогда. Но сейчас я должен вернуться ксебе, страна моя нуждается в присмотре и уходе. Что же до павшего короля - мывернемся за ним, когда все будет готово. Пока же пусть покоится здесь.

И Йовин сказала Фарамиру:

– Отпусти и меня с братом, мой повелитель. Я хочу еще разповидать свою страну и помочь в трудах Йомеру. Но когда тот, кто был мне вместоотца, обретет вечный покой, я вернусь.

Так шли дни. В восьмой день мая Всадники Рохана собрались иуехали, вместе с ними ушли и сыновья Элронда. Вдоль всей дороги от самыхгородских Ворот до Пеленнорских стен стояли люди, воздавая им почести ипровозглашая хвалу. Потом отправились по домам и те, кто пришел издалека. А вГороде трудолюбивые руки строили, возрождали, убирали следы войны и стиралипамять о Тьме.

Хоббиты вместе с Леголасом и Гимли все еще гостили в МинасТирите. Арагорн не хотел, чтобы Братство Кольца распалось так сразу.

– Конечно, когда-нибудь все кончается, - говорил он, - но япросил бы вас задержаться здесь еще ненадолго. Не настал еще конец событиям, вкоторых все вы приняли участие. Близится день, которого я ждал долгие годы, ивстретить его мне хотелось бы в окружении друзей.

Однако, он так и не сказал, чего именно надо ожидать.

Все это время члены Братства Кольца жили вместе с Гэндальфомв прекрасном доме и бродили, где вздумается. Однажды Фродо спросил Гэндальфа:

– Как ты думаешь, какого именно дня ждет Арагорн? Нам здесьхорошо, и уходить не хочется, но дни бегут, а там Бильбо ждет, и потом, дом-томой - в Шире.

– Что до Бильбо, - степенно произнес Гэндальф, - он ждеттого же дня, и знает, что тебя держит здесь. Конечно, дни бегут, но сейчастолько май, лето еще не наступило, и, хоть многое переменилось, будто целаяЭпоха ушла в прошлое, для листьев и травы не прошло и года с тех пор, как тыушел из дома.