— Мои поклонники очень настойчивы, но именно они вознесли меня на вершину славы. — Гэбриел жмет плечами. — Он хотел автограф?

Он хотел видеть мисс Картер, — смущенно отвечает хозяин.

— Кто-то меня искал? — Я удивлена. — Но кто?

— Мужчина лет тридцати… С большой собакой, потому-то мы и не пустили его в ресторан — мы обязаны думать о здоровье посетителей. Кто бы он ни был, но очень хотел поговорить… пока вы не начали целоваться. Неудивительно, что вы его не заметили, — вы ведь не сводили глаз друг с друга.

— Да уж, — замечает Гэбриел. — Мы просто обожаем друг друга.

— Знакомый Кэти это тоже заметил и сказал, что оставит вас в покое, поскольку ваши чувства вполне очевидны.

Тунец начинает выделывать коленца у меня в желудке. Поверить не могу, что я разминулась с Олли. Почему я не поверила интуиции и не пошла на пляж? Я ведь знала, что это он!

— Не волнуйся, Кэти, — говорит Гэбриел, когда мы идем к домику Ричарда. Пресса отстала, как он и предсказывал, и слава Богу, потому что мое лицо трудно назвать безумно счастливым. — Если это твой друг, то он вернется.

Но я далеко не так уверена. Наши поцелуи с Гэбриелом, несомненно, расстроили Олли, и он скорее всего в ярости бросился прочь. Вопрос, конечно, в том, отчего он расстроился — я ведь наконец позабыла о Джеймсе. И отнюдь не давала обета стать монашкой.

Хотя, по-моему, перспектива многообещающая.

Но главный вопрос, на который слишком страшно ответить, заключается в том, почему мне так грустно сознавать, что Олли теперь думает, будто я с другим.

Что со мной?

Я всегда любила читать «Хелло» и «ОК!». Сидя в автобусе, листала глянцевые страницы и смотрела на знаменитостей, которые наслаждались жизнью в шикарных домах или расхаживали в дизайнерских шмотках, с самодовольными улыбками на загорелых лицах. Я пыталась вообразить, на что похожа их жизнь, и твердила себе: я тоже бы так выглядела, если бы к моим услугам были личные тренеры и если бы мне приходилось беспокоиться разве что о визите в салон красоты. Я не комплексовала из-за своего неряшливого вида и растрепанных волос, потому что была страшно занята на работе. В отличие от этих глянцевых бездельниц. Я засовывала журнал в сумку и отправлялась в школу, понимая, что меня не ждут ни спортивный костюм от-кутюр, ни фотосессия.

О Господи. Прекрасные были дни.

Беру свои слова обратно. Хорошо выглядеть далеко непросто.

Точнее, это чертовски тяжелый труд.

— Прекрасно, милая, — говорит фотограф, убавляя свет при помощи какого-то прибора, который больше похож на оружие из «Звездных войн». — Немного откинься назад. Да! Вот так.

Я — в недавно отремонтированной гостиной в доме Гэбриела, возлежу, откинувшись, словно римская матрона, на мягкой белой кушетке. На мне ярко-зеленый спортивный костюм. Не то чтобы кто-либо спрашивал моего мнения по поводу одежды — подружка Гэбриела Уинтерса должна выглядеть достойно, — но я терпеть не могу спортивные костюмы. Это все равно что детские комбинезоны, в которых богатые и знаменитые «малыши» возятся в своих роскошных манежах.

В смысле в домах.

— Голову немного влево, Кэти, — тычет меня в подбородок фотограф, и я повинуюсь.

— Скажи, Кэти, — начинает блондинка с лошадиным лицом, которая крутит карандаш в пальцах с безупречным маникюром, хотя, должна признать, в последнее время в этом отношении я ей не уступаю, — читатели нашего журнала очень хотят знать, как вы с Гэбриелом проводите время в вашем уютном корнуоллском доме.

Журналисты изъясняются, как будто цитируют статьи из глянцевых журналов.

— Ну… — тяну я, устраиваясь среди мягких подушек. — Я продаю эротические игрушки и пишу роман, пока Гэбриел проводит целые дни, запершись с моим приятелем геем.

На самом деле я ничего подобного не говорю, хотя очень хочется. Снимаю шляпу перед профессиональными прелюбодеями. Постоянно врать — все равно что держать в голове текст сразу нескольких пьес, ничего не перепутав.

— Мы развлекаемся, — говорю я. Я выучила свою роль наизусть, проведя два месяца в качестве постоянной спутницы Гэбриела. Я дала интервью журналисту из «Мейл» о том, каково любить знаменитого актера, мой целлюлит самым жестоким образом выставили на всеобщее обозрение в «Хит», а теперь мы с Гэбриелом появимся на страницах осеннего выпуска «Хелло».

— Точно. — Гэбриел одаряет журналистку ослепительной улыбкой, и дама просто тает. Он потрясающе смотрится в вылинявших джинсах и мягчайшем кашемировом свитере, точь-в-точь под цвет гиацинтовых глаз. Длинные пшеничные кудри обрамляют гладкое загорелое лицо — вскоре этот человек будет смотреть на телезрителей в роли галантного капитана пиратов. Гэбриел берет меня за руку и целует.

— Кэти прекрасно готовит.

Дайте пакетик.

— Еще она — талантливый писатель, — продолжает Гэбриел. — Только что закончила свой первый роман.

— Пишет романы… — повторяет журналистка. — Чудесно.

Я смотрю на кофейный столик, где рядом с фруктовыми вазами лежат мои записные книжки, и ощущаю прилив гордости. Пусть даже Джеймс уничтожил первые наброски и мне пришлось провести огромное количество времени, болтая о пустяках и продавая эротические игрушки вместе с Мэдс, я все-таки умудрилась закончить «Сердце разбойника». В этих записных книжках — тысячи слов, которые дышат испепеляющей страстью. Просто удивительно, отчего мои рукописи не горят сами собой. Чего стоит одна только финальная сцена, когда Джеймс занимается любовью с Миландрой на вершине утеса. У меня самой от нее мурашки бегут.

К сожалению, я уже очень давно лишена секса.

— Отредактирую роман и найду издателя, — говорю я, но Гэбриел уже забыл о моей книге и переключился на куда более интересную тему — себя самого. Со вздохом я смотрю на часы — невероятно дорогие, только их, по настоянию Гэбриела, мне надлежит носить во время общения с прессой, — и обнаруживаю, что до обеда еще далеко.

Время ползет удивительно медленно, когда делать нечего. В школе имени сэра Боба оно неслось галопом. Нам с Олли часами было некогда присесть или хотя бы выпить кофе. Мы переводили дух лишь в половине четвертого, заходя в паб.

Я мельком оглядываю себя в огромном зеркале, которое висит над камином, и с удивлением понимаю, что красотка, которая глядит оттуда, — действительно я. Ходьба по проклятым холмам и впрямь помогла сбросить вес. Я качаю головой, и девушка с аккуратной прической отвечает мне грустным взглядом. Я такая несчастная. Если бы я только могла вернуться в прошлое, в тот день, когда мы с Гэбриелом пошли в ресторан…

Когда Олли ушел, я позвонила ему и буквально взвыла от разочарования — его мобильник оказался отключен. Когда он наконец ответил, то явно был не в настроении говорить, и всякий раз, когда я пыталась объясниться, он упорно менял тему.